Девочка, испившая Луну (ЛП)

- У нашего разума свои дела, - ответила Луна, призывая все свои силы, чтобы прыгнуть вперёд и приземлиться на гладком гранитном склоне с восточной стороны.

- Это был далёкий прыжок, - промолвил Фириан, с открытым ртом глядя на то место, где минуту назад была Луна, а потом дугой поворачиваясь к тому месту, где она нынче стояла. – Ты обычно так далеко прыгать не могла. То есть, Луна, это выглядело, как будто…

- Кар-р-р! – промолвил ворон. Точнее, он должен был каркнуть – но это прозвучало как "закрой лицо", и она решила, что это весьма мудрый ворон.

- Хорошо, - вздохнул Фириан. – Ты можешь совсем меня не слушать. Меня ведь никто никогда в этой жизни не слушает! – и он помчался вниз по склону, превратившись в настоящее раздражённое пятно, такого яркого зелёного цвета.

Луна тяжело вздохнула и побрела к дому. Она всегда так делала – и Фириан всегда её прощал. Каждый раз.

Яркое солнце оставляло на склоне резкую тень, пока Луна спешила вниз. Она была вся грязная, потная, но от чего, от физических упражнений или от того, что рисовала? Она понятия не имела, от чего, но остановилась у потока, чтобы помыться. Озеро внутри кратера оказалось слишком жарким для того, чтобы окунуться в него, но потоки, что из него вытекали, хотя и казались гадкими на вкус, оказались достаточно прохладными, чтобы ополоснуть лицо, смыть пот с шеи или с рук. Луна опустилась на колени и принялась приводить себя в порядок, чтобы в должном состоянии явиться перед бабушкой и Глерком – а они оба пожелают узнать, где же это её носило столько времени.

Грохотали горы. Она знала, что это вулкан икал во сне. Это было совершенно нормально для вулканов, как знала Луна, ведь они очень беспокойно спят, но это беспокойство, как правило, не проблема. Обычно не проблема. Вулкан казался более беспокойным, чем обычно, и в последнее время с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Бабушка говорила об этом не беспокоиться, но от этой фразы обычно становилось только хуже.

- Луна! – донёсся эхом голос Глерка со склона кратера. Звук отбивался от неба. Луна прикрыла глаза ладонью и посмотрела вниз. Глерк был один. Он махал своими тремя руками в знак приветствия, и Луна помахала ему в ответ. Сердце сжалось от того, что с ним не было бабушки. Она не могла спать до сих пор – и беспокойство узлом завернулось в груди. Не до поздна… И даже на таком расстоянии она видела над головой Глерка облако беспокойства.

Луна бегом помчалась домой.

Ксан всё ещё была в постели. Уже было далеко за полдень, и она спала, словно мёртвая. Луна разбудила её, чувствуя, как слёзы жалили ей глаза. Неужели она до такой меры больна?

- Ой, боже, мой бедный ребёнок… - пробормотала Ксан. – Почему ты трясёшь меня в столь безумный час? Тут люди пытаются спать… - и Ксан повернулась на бок и вновь уснула.

Ещё целый час она не вставала, но заверила Луну, что это было совершенно нормально.

- Конечно, бабушка, - ответила Луна, не глядя старушке в глаза. – Это совершенно нормально, - и бабушка с внучкой поделились друг с другом тонкими и хрупкими улыбками. Каждая ложь, которую они произносили, падала с их губ, разлеталась по земле и звенела, словно битое стекло.

Позже в тот день, когда бабушка заявила, что хочет быть в одиночестве и отправилась в свою мастерскую, Луна вытащила из своей сумки тетрадь и принялась её листать, рассматривая рисунки, что сотворила в забвении. Она знала, что лучше всего у неё получалось тогда, когда она и вспомнить не могла о том, что делала. По правде, это очень раздражало.

Она нарисовала картину с каменной башней, той, о которой однажды говорила, с обсерваторией, что вела к небесам, и высокими стенами. Она нарисовала бумажную птицу, что вылетала из западного окна. И это она уже рисовала… А ещё ребёнка, что был в окружении древних деревьев. И полную луну, что крутилась вокруг Земли.

А ещё она нарисовала карту. Две, по правде, на двух листах.

Луна вертела её взад и вперёд, а потом смотрела на свои руки.

Каждая карта была запутанной и подробной, открывала рельефы и тропы, а ещё – скрытые опасности. Тут гейзер. Там – грязевой поток. А вот там он мог поглотить целое стадо коз и всё ещё оставаться крайне голодным…

Первая карта была точным отображением ландшафта и тропы, что вели к Свободным Городам. Луна могла видеть каждый изгиб, каждый дёрн на следах, каждый поток и каждый водопад. Она видела даже сбитые деревья – те, которые ещё стояли во время их последнего путешествия.

А вторая карта отражала другую часть леса. Тропа начиналась в её доме на дереве в одном углу, а после вела за склон горы и заводила на север.

Там она никогда не бывала.

Она скользила взглядом по всем изгибам, поворотам и ориентирам. Вот места, где можно разбить лагерь. Вот потоки с хорошей водой, а вот те, которых необходимо избегать.

А ещё был круг деревьев. В центре его начертано слово – ребёнок.

И город за высокой стеной.

А в городе была Башня.

И рядом с башней были начертаны слова – "она здесь, она здесь, она здесь".