Девочка из черного мрамора

Озеров говорил, что у детей должна быть свобода – заняться своими делами, отдохнуть, даже поскучать. Только в такой обстановке, как он считал, просыпались таланты, появлялось желание учиться и развиваться. Если приходится учиться с утра до вечера и нет времени ни прогуляться, ни полежать, ни побездельничать, конечно, ты начнешь ненавидеть учебу. И никакого желания приложить больше усилий, попробовать что-то новое, по-настоящему заинтересоваться какой-то темой или предметом у тебя не будет.

Начать Тамара решила с биологии. На десятом предложении она наткнулась на слово «аденозинтрифосфат»[1], поняла, что не помнит, что оно значит, и решила погуглить. «Википедия» быстро удовлетворила ее любопытство, но рассыпала перед ней горсть ссылок, на которые так и хотелось нажать. Тамара не удержалась и пошла гулять от одной статьи к другой, убеждая себя, что это даже полезно для общего развития. После нескольких переходов она наткнулась на статью про анабиоз, и слово показалось Тамаре знакомым. Она уже слышала это слово, причем не только на биологии.

«Анабиоз – приостановка жизнедеятельности с последующим ее восстановлением при благоприятных условиях. Многие живые существа способны впадать в анабиоз в неблагоприятных для их жизни условиях. При этом дыхание, сердцебиение и другие жизненные процессы замедлены настолько, что могут быть обнаружены только с помощью специальной аппаратуры».

Тамара вспомнила, где читала об этом.

«Они спят так глубоко, что как будто умирают, и им не нужно ни пить, ни есть».

Дневник Ангелики. Тамаре захотелось прочесть статью повнимательнее. Там говорилось, что некоторые животные в неблагоприятных условиях и правда могли погрузиться в состояние, напоминающее не то сон, не то смерть. У них замедлялось сердцебиение, практически останавливался обмен веществ, сильно падала температура. Им, как и писала Ангелика, не нужно было ни пить, ни есть. Они просто существовали в этом странном прохладном безвременье целыми месяцами, годами или даже десятилетиями. Тамара перешла по одной из ссылок и прочла, что грызуны сони-полчки, наевшись как следует, могут спать почти год, а в семидесятых ученые нашли тритона, который проспал во льду около ста лет, а потом как ни в чем не бывало вернулся к жизни. А микроорганизмы вроде тихоходок, коловраток или инфузорий и вовсе могли оставаться в анабиозе тысячелетиями.

С минуту Тамара сидела, ошарашенная информацией. Сто лет в спячке. Тысяча лет беспробудного сна. Интересно, а люди так могут? Она порылась в сети еще немного и нагуглила историю о японце, который потерялся в холодных горах без еды и воды и на двадцать четыре дня впал в состояние, которое очень напоминало анабиоз: температура его тела упала до 22 градусов, сердце почти остановилось, сознание отсутствовало. Врачи чудесным образом вернули этого мужчину к жизни, и он даже сумел восстановиться.

Тамара вспомнила, как поехала с родителями в Таиланд и на экскурсии им рассказывали о буддийских монахах, которые, по легенде, могли годами оставаться в глубокой медитации – состоянии сомати. Они якобы высыхали, почти как мумии, еле-еле дышали, останавливали сердцебиение и работу всех органов. Там же, в буддийском храме, Тамара увидела несколько статуй монахов, сидящих на полу скрестив ноги и одетых в оранжевые одеяния. Тамара на секунду представила, что где-то в пещерах или в подземельях есть тот, кто спит уже очень давно, кто почти умер, но в любой момент может проснуться. Она представила, что сама лежит, свернувшись калачиком, где-то в холодной влажной темноте и, еле дыша, видит призрачные рваные сны.

* * *

Автобус скользил по влажной ленте асфальта, прокладывая себе путь сквозь легкий туман, укрывший поля и редкие перелески. На соседнем сиденье что-то рассказывала Соня. Кажется, жаловалась, что новые книги в библиотеку так и не поступили, а Андрей Евгеньевич от нее отмахивался. Тамара сочувственно кивала. Автобус снова вез их с Соней в Зеленоградск. Но на этот раз не на прогулку.

Пару дней назад Тамара появилась в библиотеке и протянула Соне книгу про замки:

– Возвращаю. Взяла в прошлый раз случайно. Кстати, хотела спросить. В Зеленоградске есть библиотека?

– Само собой. – Соня подняла глаза от учебника. – Даже две, детская и взрослая.

– А там есть что-то… Ну, типа газет? Только старых.

– Полагаю, должны быть. А почему ты интересуешься?

– Хочу поискать кое-что.

– А что, гугл уже закрыли?

Тамара отпрянула от стойки и с недоумением уставилась на Соню, едва сдерживающую улыбочку. Слышать от нее такое было непривычно. Но через пару мгновений Тамара поняла: Соня возвращает ей ее собственные слова. И тоже улыбнулась.