Девочка из черного мрамора

– Нет, я даже оставаться тут не хочу. – Артем замотал головой и поднял руки в предупреждающем жесте, словно его кто-то пытался удержать.

Тамара хотела спросить, что он теперь собирается делать, пойдет ли, как обещал, к Озерову со своими идиотскими и одновременно жуткими подозрениями. Но стенки горла как будто слиплись, и она просто молча смотрела, как Артем вылетел из ее спальни, и слушала, как растворяются за дверью его торопливые шаги.

В уголках глаз защипало. Тамара постояла с минуту посреди комнаты, потом опустилась на кровать и обхватила себя руками. Ее трясло. Теперь ко всему, что здесь происходило, добавился еще и Самбуров со своими угрозами. Вдруг ее действительно могут в чем-то обвинить? Ведь, если подумать, со стороны эта история выглядит странной – она видела девочек последней, ее рассказ про то, что она просто пошла спать, звучит неубедительно. Но не будут же они всерьез рассматривать вариант, что она в одиночку напала на двух человек и сделала такое! Или будут?

Стоило прикрыть глаза, как на внутренней стороне век замелькали уже знакомые картинки. Ветки деревьев, влажные осенние листья, тропинка, петляющая между стволов. Слышны только шорохи, шлепки, частое сбивчивое дыхание – чье? Где-то раздаются девичьи голоса, но слов не разобрать. Ее почему-то наполняет отчаяние, потом обида, страшная и темная, на кого-то, у кого есть то, чего у нее самой нет. И наконец, ярость. Горячая, сдавливающая грудь так, что невозможно дышать, заставляющая челюсти сжаться до скрипа зубов; а потом во рту появляется металлический привкус. Последнее, что видит Тамара, прежде чем мотнуть головой и открыть глаза, – прядь длинных засаленных черных волос, мелькнувшую перед глазами, и еще что-то красное. Много красного.

Это сон. Ее сон, который она видела тем утром, когда напали на девочек, а она сама пошла спать. Пошла ли? От этой мысли Тамара похолодела. Ей вспомнился туман, в который она проваливалась каждый раз, как садилась рисовать. Она ведь не помнила, как именно рисует, минуты просто выпадали из ее жизни, и, когда она выныривала, перед глазами уже была готовая работа. Что, если рисование – не единственное, чего она не помнит? Тамара вдруг увидела себя крадущейся сквозь парк в сумерках: рука сжимает в кармане канцелярский нож, где-то впереди, среди кустов, мелькает лисий хвост. На смену этому видению пришло другое: она стоит в пустом актовом зале и сжимает в ладони пластиковую зажигалку. Ладонь мокрая от пота, чиркнуть колесиком получается только с третьего раза, и, когда край розовой занавески начинает тлеть, ужас в ее сердце смешивается с необузданным злорадством. Обе картинки были такими реалистичными, что Тамара тихо застонала.

«Долбанутая!»

«У вашей девочки не развиты социальные навыки, она реагирует на ситуацию неадекватно!»

«Тома, ну почему ты такая странная?»

«Да ты ненормальная на всю голову! Полностью отбитая!»

Не хватало воздуха, мысли путались. Тамара поняла, что если сейчас ничего не сделает, не сможет как-то выплеснуть то, что с ней происходит, то сойдет с ума. В кармане джинсов коротко завибрировал айфон. Она вытащила его и прочла на экране сообщение от Милы:

«Привет! Прости, у меня сломался телефон, ходила со старым, без телеги. Только увидела твое сообщение. Как в новой школе?»

Тамара сделала глубокий вдох, потом выдох и нажала на изображение микрофона, чтобы записать голосовое сообщение.

Глава 41. Художник Андрей Оз

«Новое необъяснимое нападение в Зеленоградском районе. На этот раз жертвой стала двенадцатилетняя девочка Анна Л. из поселка Зайцево. Она гуляла после школы, когда увидела между деревьев впереди себя большую темную фигуру. Девочке показалось, что это человек, и она его окликнула. После этого, по ее словам, фигура начала странно двигаться, издавать громкие щелкающие звуки. Аня испугалась, стала пятиться, и тут нападавший бросился на нее. Ей чудом удалось спастись: мимо проезжал местный житель на своем автомобиле, и звук мотора спугнул злоумышленника.