Девочка из Франции

События следовали одно за другим с молниеносной быстротой. Жанетта не успевала прийти в себя от одного, как на нее обрушивалось другое. Она была ошеломлена градом сыпавшихся на нее ударов. Прежде всего Дюла Дэржи, этот забойщик из Комло, улыбчивый человек с негромкой речью, близкий папин друг, оказался виновником ее большого горя! Получив письмо от Йожефа Рошта, он попросил недельный отпуск, чтобы помочь другу в первые дни. Изо дня в день рано утром они уходили по каким-то своим непонятным делам, разговаривали друг с другом целыми днями и долгими вечерами и все не могли наговориться. Часам к четырем приходила с фабрики тетя Вильма и тоже принимала участие в их беседах. Даже хлопоча у плиты, она боялась пропустить хоть слово и, оставляя открытыми двери на кухню, выкрикивала оттуда свои замечания и во весь голос подавала разумные, всегда уместные советы. С братом и с племянницей она обращалась одинаково: ругала их за беспорядочность, требовала, чтобы они, приходя домой, переодевались, платье вешали в шкаф, убирали постели; во всей этой воркотне было столько естественности и доброты, что Жанетта даже не пыталась сопротивляться.

В тот день, когда Жанетту записали в школу, Вильма Рошта пришла с фабрики в обычное время. Была она какая-то тихая, словно обескураженная. Переодеваясь в теплый фланелевый халат, она не кричала поминутно брату, не расспрашивала его и ничего не рассказывала сама. Вернувшись в комнату, переставила с места на место безделушки на столе, поправила книги на полке и устало опустилась в кресло.

— Ну как? Записал девочку?

Йожеф Рошта сказал, что они были у директора школы и что Жанетте уже послезавтра нужно явиться на занятия.

— Вот это правильно! — сказала Вильма и после короткого раздумья добавила: — Завтра мы купим ей все, что нужно, — темно-синюю юбку в складку, две блузки… ну, и все остальное. Пусть она будет одета не хуже других, а то еще, чего доброго, станут над нею смеяться…

Быть может, оба они вспомнили о тех туфлях с бантиками и стоптанными каблуками, которые причинили столько страданий маленькому Йожи Рошта… Задумчиво, с какой-то горечью Вильма произнесла:

— И сейчас еще попадаются среди молодежи скверные, подлые люди, — и тяжко вздохнула.

— У тебя на фабрике случилось что-нибудь?

Вильма неожиданно стукнула кулаком по столу так, что задребезжали расставленные на нем безделушки:

— Вот именно! Но я разберусь в этом, не бойся! Я человек терпеливый, к тому же слежу за собой и не позволю себе подходить к молодежи со стариковскими мерками… Я не требую от нее того… того, что приходит лишь с возрастом. Веселью, хорошему настроению человека я только радуюсь. У нас, например, целый день радио, чтобы легче нашим людям работалось. Это ведь не шутка — восемь часов просидеть за швейной машиной!

— Но что же случилось?

— А то, что все стенки кто-то исчеркал. Чего только там не написано! И ругательства, и гадости всякие… и глупые вражеские выпады… Уж не знаю, откуда они все это выкопали. Из радиопередач с Запада, что ли! — Вильма, такая энергичная, сильная женщина, сейчас чуть не плакала. — Меня это… ну, как обухом по голове ударило. Для того ли мы их учили? Ведь у них есть библиотеки — читай, пожалуйста!.. В семинары ходят, в театры. Труд им тоже облегчен — электричество вертит машины… Кто поспособней, выдвигается. Кем хочешь может стать! Да, далеко может пойти наша работница, будь только порядочной да прилежной. Это не то, что в мое время: как сядет девушка за машину, да так за ней и состарится. Не было у нее никакого выхода, никакой надежды. Ты-то ведь помнишь, Йожи… Но кое-кто не хочет понимать. Сколько ни делают для них хорошего, не желают понимать, и баста! — Голос Вильмы зазвенел воинственно. — Но погодите! Я уж узнаю, кто эти две негодяйки! Они наверняка из ночной смены — ведь вечером ничего еще не было…

— Двое писали?

— Похоже, что двое, почерки разные. Через день-другой выяснится, кто они, и тогда… Право, Йожи, я уж и не знаю, что тогда с ними делать… Выставить их? Но какая же это помощь? Останутся без куска хлеба, без руководства… А если на фабрике оставить — чего доброго, и других отравят.

— Очень уж мрачно ты на это смотришь, Вильма! Ну, затесались два выродка… Так ведь это на целую армию — сама говоришь, у тебя девятьсот человек. Не принимай ты этого так близко к сердцу…

И как раз тут прибежал Дюла Дэржи; он ворвался с шумом и несвойственной ему торопливостью, словно принес какую-то важную новость. Вильма пошла было на кухню приготовить кофе, но Дюла Дэржи загородил ей дорогу:

— Кофе подождет! А вот что вы скажете, Вильма, если завтра мы уедем в Комло!

И он с улыбкой окинул всех победоносным взглядом.

— А как Йожи? — спросила Вильма.

— И он тоже, со мною вместе. Есть отношение из министерства. Я до тех пор торопил их, пока все не сделали. Раз уж, думаю, завтра кончается мой отпуск, так лучше нам вдвоем ехать. А Жанетта в надежных руках останется…