Девочка из легенды

Ин-те-рес-но! Почему это они оба такие насупленные и угрюмые? И почему это мать то и дело тревожно поглядывает на Андрея? А Андрей не поднимает головы, словно боится взглянуть на мать. Что у них там произошло на вокзале?..

Дина шла следом за ними через двор к крыльцу дома и недоумевала.

Но у самого крыльца мать вдруг обернулась и улыбнулась Дине. Улыбнулась она устало и даже, как Дине показалось, грустно. Но этого было достаточно. Недоумение ушло.

Письмо

В доме одна за другой захлопали двери. Пришло утро.

Дина потянулась и разом сбросила с себя одеяло. Осторожно прошлепав босыми ногами по полу, она подошла к дивану и тронула спящего Андрея за плечо.

— Вставай!

Он сейчас же недовольно завозился, заворочался под одеялом.

— Ну хорошо, — шепотом сказала Дина. — Поспи еще немного. Минут пять еще можно.

Тогда он вылез из-под одеяла, лохматый, заспанный, и сердито заворчал:

— Сколько раз договаривались: без поблажек!

— Тише! — замахала на него руками Дина. — Разбудишь!

Так начиналось каждое утро.

Каждое утро они сами готовили завтрак на троих, убирали комнату, то и дело шикая друг на друга, и разговаривали шепотом, чтобы не разбудить мать. И все-таки каждое утро ее будили. Разбудили и сегодня. Она оделась и вышла на кухню, где Дина и Андрей жарили картошку.

— Ну вот! — воскликнула Дина. — Разбудили! Могла бы еще спать и спать!

— Вот еще! Чтобы опоздать на работу, да? — шутливо спросила мать. — Не хочу. Работа у меня хорошая, веселая. С солнечными зайчиками.

Сказала она это не очень весело, но потом взяла и улыбнулась. Чудесная это была у нее привычка — улыбаться даже тогда, когда ей этого не очень хотелось.

— Сама ты у нас с солнечными зайчиками, — сказала ей Дина. — Иди завтракать. Готово.

За завтраком они, как всегда, болтали о разном. О Брыковке, например. Хорошо, что Лелька опять в этом году берет туда с собой Дину. Хороший человек Лелька. И бабушка ее тоже хороший человек. А Брыковка — это просто рай. И уж там-то, в конце концов, Дина справится со своими легкими.

Дина поддакивала, хотя на сегодня у нее было намечено дать последний бой всем троим — матери, Андрею и Лельке.

— Хорошо у нас летом, — издалека начала она. — И вообще у нас хорошо. И зелень есть, и воздух свежий. А в Брыковке не такой.

— Кончатся дожди, опять пылища будет, — пригрозил ей Андрей.

Мать промолчала, только посмотрела на Дину, и Дина тут же рассердилась на Андрея. Тоже мне художник! Глаза-то на портрете — это глаза матери, а не Ивана Чижикова! Темно-карие и ясные. Не умеешь рисовать, так нечего было соваться!

— Но у него тоже были карие, — возразил Андрей.

— Карие, — подтвердила мать.

— А у Лельки мать добрая, — озорным шепотом произнесла Дина. — А у Верки Щегловой и вовсе.

— Я злая! — твердо сказала мать. — К тому же ты сама понимаешь, что тебе нужно ехать.

— Да, — с тоской ответила Дина, — понимаю. Но мне надоело! Даже в походы меня сроду не брали!

— Но ведь я с тобой сидел, — утешил ее Андрей. — И если нужно, еще сидеть буду…

Из дома они вышли все втроем. Андрей сегодня первый раз выходил на упаковку, а Дина отправилась проводить их, заодно ей нужно было зайти в гастроном.

По дороге к гастроному Дина нарочно завернула на Лелькину улицу. Надо же разведать, собирается Лелька в Брыковку или нет.

Улица в этот утренний час была пустынной и тихой. Только с Волги то и дело набегал ветерок, и тогда листья на деревьях начинали о чем-то шумно беспокоиться. Солнце, уже давно поднявшееся над горизонтом, было скрыто облаками, оно не грело и не светило, но облака притиснулись к самому краю неба. Значит, небо будет голубым.

Окна в Лелькиной квартире были, как обычно, распахнуты настежь. Огурца в окне чудес уже не было: Лелька, наверно, его съела. Но зато там было большее чудо — сама Лелька. Она сидела на подоконнике спиной к улице и что-то шила.

— Вот дуреха! — доносилось из глубины комнаты. — Ну и дуреха!

Не иначе, как Лелька переделывала в сарафан еще одно платье!

Дина подобрала яркий лоскутик, упавший с подоконника на тротуар, и улыбнулась Лелькиному затылку.

— А, явилась! — не оборачиваясь, сказала Лелька. — Вещи принесла?

— Какие вещи? — невинно спросила Дина.

— Не мои же. Мои на месте, в чемодане.

— Так рано же, Лелька! Еще два дня.

— Все равно неси. Я уже уложилась. За тобой дело.

— А огурец ты съела?

— Съела.

— Без меня?

Лелька обернулась и расплылась в улыбке:

— Оставила. Сейчас принесу.

Она спрыгнула с подоконника в комнату и ушла. Через минутку вернулась, держа в одной руке половинку огурца, а в другой книгу.

— Это съешь, а это отнесешь Верке.

— Верке? Так мне же некогда, Лелечка! Мне за хлебом, а потом за маслом, — Дина вынула из кармашка доказательство — деньги.

— Все равно отнеси, — сказала Лелька хмуро. — Я с ней из-за фикуса поругалась и не пойду к ней ни за что. А она скоро уезжает.

— Куда?

— Не знаю. Совсем уезжает.

— Как совсем?

— Очень просто — совсем. Туда ей и дорога!

— Куда туда?

— А я почем знаю!

— Жалко Верку.

— Верку?.. Жалко?.. С ума сошла!

— Все равно жалко!