Девочка из Ленинграда

— Насовсем… Насовсем уезжаешь? — В его больших черных глазах была такая грусть…

— Еще не знаю, Хабо… Может быть, еще вернусь… А если не вернусь, окончишь школу, приезжай к нам учиться. У нас много разных институтов. А можно и в университет…

Хабас долго думал, потом вздохнул:

— Не знаю… Ваш город очень далеко. На самом севере. Там, должно быть, все по-другому… Гор там у вас нет, степей — тоже…

До Нальчика Раю провожала Данах. Там Рая на день задержалась. Хотелось проститься с подругами. А главное, побывать в домике, где они жили с бабушкой. Там в подвале была спрятана статуэтка — «Бронзовый стрелок», папин приз. Рая закопала ее, когда, спасаясь от ареста, бежали с бабушкой из Нальчика. Теперь это была для нее самая дорогая вещь на свете.

В Ленинград Рая приехала утром.

Всю дорогу она готовилась к встрече с городом, и все же он предстал перед ней как бы неожиданно. Предстал как раненый солдат, который только что пошел на поправку.

Там и тут виднелись разрушенные дома. На развалинах люди копошились с ломами, лопатами, носилками.

Она всматривалась в лица людей в надежде встретить знакомых. Но они все были ей знакомы — ленинградцы, со своими особыми привычками, манерой держаться, со взглядом, выражающим готовность радушно ответить на любой вопрос приезжего, рассказать, помочь. И в то же время ни одного из них она не знала.

Чемодан она пока оставила в камере хранения и шла теперь налегке. И хотя уже ходили трамваи, троллейбусы, она шла пешком.

Она решила прежде всего зайти к Игорю Балятинскому. Его дом был первым на ее пути. В школе Игорь всегда и обо всем знал. И про школу, и про всевозможные городские новости. И он, наверное, знает, где теперь их одноклассники. Знает и про Светку. Только успел ли вернуться он из эвакуации?..

Вот и Игорева улица. А вот и дом его.

Рая входит в парадное. Поднимается по старинной широкой лестнице на третий этаж.

Вот квартира 33. Рая секунду-другую стоит в нерешительности, потом нажимает кнопку. Там за дверью ручейком разлился звонок, и тотчас послышалось: «Кто там? Кто там?»

Рая уже хотела крикнуть: «Это я, Рая!», как поняла, что спрашивает не человек, а птица. Попугай. Вслед за тем кто-то быстро зашлепал по коридору домашними туфлями и снова голос: «Куда пошел? Куда пошел?»

Звякнула цепочка, дверь распахнулась. На пороге — Игорь.

— Райка! Вот это случай!.. Понимаешь, только что о тебе вспоминал… Когда? Откуда? Как?

Игорь был сильно загоревшим. Наверное, в последнее время он где-то целыми днями жарился на солнце.

— А я только вчера прилетел из Ташкента. С папаном. И уже успел нанести визит всем одноклассникам. Многие еще не вернулись. И аллах знает, вернутся ли вообще. При эвакуации творилось ужасное. Многие под бомбежку попали… Да, а ты знаешь, Светку убило. Фугаска угодила прямо в их дом.

Рая раскрыла рот, но сказать ничего не могла: к горлу подкатил ком.

— Ирка Сосновская вернулась, — как бы не замечая Раиного смятения, продолжал Игорь. — Надя Перова тут. Дима Столетов… — И вдруг спохватился: — Да, извини, что это мы митингуем на лестничной площадке?! — Он сделал широкий, гостеприимный жест. — Битте!

Рая продолжала стоять. Глаза ее смотрели куда-то мимо Игоря.

— Спасибо, Игорь… Я пойду… До свидания…

Она шла сама не зная куда, не замечая ни людей, ни самих улиц. Словно с гибелью Светки умер для нее и город… С Надей Перовой они не дружили. С Ирой Сосновской тоже большой дружбы не было. Куда же теперь ей? К тете в Гатчину?

Признаться, Рая не любила ее. Бывало, когда приедет, беспрестанно читает мораль. То — нехорошо. Этого делать нельзя: так воспитанные девочки не поступают… Высокая, прямая, с надменно вскинутой головой, она, кажется, тем только и жила, что всех порицала и поучала… Нет, нет, к ней она не поедет. Ах, была бы жива мама!..

И вдруг ей так захотелось увидеть родной флигелек на Финском! Взбежать на веранду, зайти в столовую, мамину комнату, папин кабинет…

Она села в трамвай и припала к окну.

Проплывали знакомые улицы, кинотеатры, магазины… Как медленно идет трамвай!

Наконец-то их остановка! Нырнув под рукой какого-то старичка, Рая первой выскочила из вагона и побежала. Тут совсем недалеко. Вот сейчас свернет за угол и увидит свой дом. Родной флигелек!

Вон он!.. Подожди, на веранде висит белье…

Рая остановилась. Невероятная, фантастическая мысль пришла ей в голову: может, папа вернулся? Может, он тогда не погиб, ушел от карателей? Мало ли было ошибочных похоронок! И может, он уже разыскал Вовку?..

Она срывается с места и что есть духу бежит к дому.

И вдруг видит: на веранду вышла женщина в линялом цветастом сарафане, снимает с веревки белье… Чужая!

И силы разом покидают ее. Отяжелели ноги, она с трудом переставляет их. Подошла. Остановилась у крыльца.

Заметив девочку, женщина долго, внимательно смотрит на нее с веранды. Спрашивает:

— Ты к кому, дочка?

Рая молчит. Женщина спускается с веранды — худая, лицо в мелких морщинках, в уголках рта скорбные складки. Спрашивает Раю:

— Ты кого-нибудь ищешь?

Рая кивает на флигель:

— Это наш дом…

— Ваш?! — Женщина всплеснула руками. — Ах, милая, из эвакуации, наверное?