Девочка из прошлого

Виолетта разжимает кулак и отталкивает меня.

— Да пошла ты! Святоша выискалась. Сама нагуляла где-то ребёнка, ещё жизни пытается меня учить!

Не удержав равновесие на высоких каблуках, я оступаюсь и лечу вниз. Всё происходит так быстро, что даже не успеваю испугаться. Больно ударяюсь плечом о ступени, и глаза застилает тёмная пелена.

— Наташа! — испуганно причитает Виолетта. — Господи… Я сейчас вызову скорую. Сейчас. — Её голос дрожит. — Где болит? Ты же сама виновата! Зачем провоцировала меня? Дура!

Не знаю, где болит, но чувство такое, будто меня пропустили через мясорубку. Руки и ноги шевелятся, только встать не могу. «Боже, лишь бы отделаться ушибами. Только бы не переломы», — стучит в висках.

— Жаль, что камеру опять не включила. Такие бы кадры засняла, — вяло произношу я и хватаюсь за голову.

Кажется, всего лишь на секунду прикрываю глаза, а когда открываю их, то понимаю, что нахожусь в карете скорой помощи. Медсестра показывает мне пальцы на руках, я называю правильное число, и она утвердительно кивает. Ставит укол, и я снова проваливаюсь в пустоту.

Когда открываю глаза в следующий раз, то уже нахожусь в больничной палате. В сознание вторгается странный писк вместе с мыслью, что я пришла в себя и теперь всё будет хорошо. Схожие ощущения я испытывала, когда Тим появился на свет раньше срока. Я тогда сутки провела в реанимации, долго не отходила от наркоза. Вот и сейчас всё как в тумане.

С третьей попытки мне удаётся сфокусировать взгляд на человеке, который стоит в изголовье кровати. Сильно болят голова и подбородок. Чувствую себя так, будто побывала под бетонными завалами и надышалась пылью. Давит на грудь и правое плечо.

— Ты? — хрипло произношу, вглядываясь в знакомое лицо.

— Я, — отвечает Асадов. — С тобой всё в порядке. Небольшая рана, ссадины и ушибы, а это, — обводит он глазами приборы и провода, — просто перестраховка. Не пугайся. Ты тяжело отходила от наркоза.

Пытаюсь пошевелиться, и плечо простреливает резкая боль.

— Просто перестраховка? — стону я. — Точно?

— Да, точно. Плечу немного досталось. Его зашивали под наркозом. В ночь я попросил медсестру, чтобы она увеличила дозу снотворного и обезболивающего.

Динар выглядит уставшим. Под глазами залегли чёрные круги. Он провёл со мной в палате всю ночь?

— Что случилось, Наташа? Камеры видеонаблюдения зафиксировали, как ты и помощница Градского пошли на выход. Виолетта говорит, что ты оступилась на лестнице и упала. Это действительно так?

Осматриваю своё тело, шевелю ногами и руками. Кажется, в самом деле обошлось. В целом я не так уж и плохо себя чувствую. Какая же Виолетта дрянь! Оступилась, да? Но с ней я сама разберусь. Не хватало ещё, чтобы Динар начал разбираться и она сказала ему про Тимура. Или он уже всё знает? Я поднимаю голову, вглядываясь в смуглое лицо. Асадов выглядит спокойным, но смотрит на меня задумчивыми глазами.

— Да, примерно так и было. Ты ночевал здесь?

Он коротко кивает.

— И как жена отреагировала? Ах да, ты же в командировке… Наверное, соврал, что был очень занят или рано уснул?

Это всё защитная реакция. Даже не знаю, на что. От Динара ведь не исходит никакой угрозы, но мне почему-то не по себе от его присутствия.

— Я не отчитываюсь ни перед кем, где и как провожу своё время, — хлёстко выдаёт он. — На случай, если тебе интересно, в браке я до сих пор или нет… так вот, ничего не изменилось: я по-прежнему в браке.

Что и следовало ожидать. Помощница Асадова не могла сказать прямым текстом, что её босс свободен. Виолетта всё не так поняла и сама надумала лишнего.

— Где мой телефон? Мне нужно набрать... — Спохватываюсь в последний момент, едва не выдав себя и не сказав про няню. — Илье… Он будет переживать, что я не вышла на связь.

— Телефон разбился и не включается. — Динар кивает на прикроватную тумбочку. — Можешь позвонить с моего.

— Я не уверена, что вспомню цифры, — отрицательно качаю головой. — В голове вата... — вру и даже не краснею.

Я помню номер Симы наизусть. И номер Ильи. Но звонить Ракитину, да ещё и с телефона Динара? Верх цинизма. Достаточно того, что он уже видео посмотрел. А Симу я наберу позже, хотя она, наверное, очень волнуется, что я не позвонила утром.

Облизываю пересохшие губы. Динар, заметив это движение, предлагает мне воды.

— Спасибо, — благодарю я, сделав несколько глотков из стакана, и устраиваюсь поудобнее на подушке.

— Макс... Он уже улетел? Ты с ним виделся?

— Я с ним не виделся, но он ещё в Москве. Проинструктирован людьми, которые ему помогли выбраться из передряги, что дорога в Россию отныне заказана. Сообщаю лично для тебя: ему нельзя здесь появляться. Он сильно рискует. Это был последний раз, когда мне идут на уступки. И последний раз, когда я в это ввязывался. Ты можешь летать к нему в Мюнхен, но повторяю: здесь Максу появляться нельзя.

— Я ещё не скоро смогу полететь к нему. — Перевожу глаза на перевязанное плечо. — Но очень хочу его увидеть. Это возможно?

— Да, это возможно. Я распорядился, чтобы мой человек его привёз, а потом лично проследил, что Максим покинул страну.