Девочка из прошлого

— Да. Через какое-то время Лукас бы сообщил Максу, а к тебе прислал своего человека, чтобы передать остальные документы. Как думаешь, кто первым попал бы под раздачу, оступись я или сделай ошибку? Наташа, ты когда на эмоциях, не можешь реально оценивать ситуацию и степень опасности. И знай я на тот момент, что ты беременна, решил бы, конечно, по-другому этот вопрос. Но я даже предположить такого не мог.

— Как решил бы? Отправил на аборт?

— Наташа. — Динар закатывает глаза и шумно выдыхает. — К Бергам бы отправил. Силой, если бы сопротивлялась. А спустя время, когда всё улеглось бы, — к брату. Навсегда. Моя сделка односторонний характер имела. Мне наглядно показали, что всех ждёт, если решу соскочить. Условия выдвинули такие, что лучше бы срок отмотал. Но только речи о тюрьме не шло.

— Почему ни я, ни Макс не могли до тебя дозвониться?

Подсознательно я знаю ответ на этот вопрос, но хочу услышать его от Динара.

— Меня подстрелили. Свои же. Слишком много знал и глубоко копал. Даже не удивился, когда сверху дали команду: «Убрать Асадова», — грустно улыбается Динар. — Я догадывался о таком исходе и подстраховался. С самого начала собирал компромат на каждого, кто метил наверх, к вершине власти. Когда я пришёл в себя после ранения, Берг меня забрал. Я долго восстанавливался за границей. Чтобы «свои» же и не добили. Потом уже стал гражданином Австрии. Без помощи Лукаса опять не обошлось. В Питер вернулся через год. Парфёнов к тому времени высокий пост занял, у него случился головокружительный взлёт в карьере. Его заинтересовал мой компромат на конкурентов. Взамен я попросил свободу. На этом наши пути разошлись. И надеюсь, больше никогда не пересекутся.

— Катина… Ваш с ней брак… Ты с нами двумя? Одновременно? — Слова даются с трудом, я чувствую тяжесть в груди.

Динар хмурится, но выдерживает мой взгляд, а потом отрицательно качает головой.

— Мои отношения с Катиной закончились задолго до наших. Наш брак имел чисто юридический характер. Просто сделка.

Внутри всё вспыхивает огнем. Горло дерёт с ещё большей силой, и несколько слезинок катятся по щеке.

— И не было попыток с её стороны сделать его настоящим? Ты же почти год провёл в Австрии...

— Катине всегда хотелось богатого и успешного Динара в мужья, а не того, у которого проблем вагон и маленькая тележка и мизер на счету. К тому же она вовсе не дура и очень быстро поняла, что ты никакая мне не родственница. В целом Берги оказались человечнее, чем я о них думал. Им нужны были мои деньги. И они их получили.

— Карина всё-таки знала о вашем браке, да?

— Со временем мне пришлось ей рассказать. И предоставить право выбора.

— То есть ей ты его предоставил?

Динар снова хмурится и трёт ладонью лицо. Вижу, что ему трудно говорить про Карину, но отступать я не намерена.

— Когда она его озвучила, я понял, что сделал всё правильно, отпустив тебя. Карина умерла у меня на руках. Если бы вместо неё оказалась ты…

Динар замолкает и отводит глаза, а у меня в груди закипает негодование. Всё-таки мои догадки оказались верными.

— Ты же не всю правду рассказываешь сейчас, Динар. Почему умалчиваешь о главном?

— И о чём, по-твоему, я умолчал? — усмехается он.

— Что ты заключил сделку с Парфёновым вместо Макса. И сделал это по собственной инициативе. Ему бы не дали идти на такие шаги, верно? Ты всё провернул за нашими спинами, ни с кем не посоветовавшись, ни о чём не спросив… Пока я, влюблённая в тебя, была в эйфории, Макс переживал за дочь и думал, как вывезти беременную Надю и девочек из страны, ты… Это была рокировка, да, Динар? На твоём месте должен был остаться Макс?

Кажется, что немеет всё тело от взгляда, которым Асадов сейчас смотрит на меня.

— Вы — моя семья, Наташа. Люди, которые со мной с детства. Подкармливали меня мальчиком, потому что вечно пьяной матери не было до меня никогда дела. Она даже не знала, кто мой отец. А после её смерти я в детдом не попал, потому что Даян оформил на себя опеку и принял меня в вашу семью, как родного, образование дал и много чего для меня сделал. Ты не помнишь, наверное, но он квартиру в городе продал, когда я в плен попал, и заплатил за моё освобождение. Не знал наверняка, вернут меня домой живым или нет, но у него даже мысли не возникло оставить меня в беде. А когда я вернулся — сыном назвал и плакал у меня на плече... Если бы перед тобой выбор стоял между мной и Максом, кого бы ты выбрала?

— Не знаю… — сипло отвечаю я и до крови на языке прикусываю нижнюю губу, потому что обманываю.