Девочка из прошлого (СИ)

— Немножко. Ноги устали. — Хочется, если честно, скинуть босоножки. Все — таки веселые каблуки не для таких прогулок.

Давид неожиданно наклоняется и снимает с меня обувь, а ноги кладет себе на колени, начиная поглаживать. Нервно смотрю на него — для чего так делает? Как можно быть таким хорошим?! Откидываюсь на сиденье и снова грущу. Прикрываю глаза, хочу попытаться уснуть.

Почему взрослой быть так сложно и тяжело? Почему нас учат писать и читать, вдалбливают в голову математические формулы, но никто не учит самой жизни?! Почему нельзя открыть учебник или гугл, чтобы найти ответ на вопрос: как правильно поступить? Почему все твердят про любовь, про прекрасное чувство, но не предупреждают, что любовь и боль идут бок о бок?

Резкое торможение прогоняет поток мыслей. Распахиваю глаза.

— Все в порядке, Давид Рустамович. Собака сбитая. Объехал.

Секунда. Глаза в глаза. Пожалуйста… Всхлипываю.

— Миш, разворачиваемся.

Стоит машине остановиться, бегу к щенку, лежащему на асфальте. Ступни жжет, и только присев вспоминаю, что я босиком. Давид подбегает следом, ощупывает, показывает на пальцах кровь. Я не оставлю его. Даже если Давид сейчас скажет, что уходит, я не брошу щенка. Понимаю это четко. Но он даже не сомневается, а идет за пиджаком, в который укутывает песика, и держит на руках до самой клиники. Я тихо плачу… от страха, от чувства благодарности за его доброту… и держусь за руку своего (пока еще) мужчины.

События в ветеринарке проходят вспышками. Щенка забрали. Я на коленях Давида. Мы даже о чем — то говорим. Не помню, о чем. От стресса я не особо соображаю. В себя прихожу, когда мужчина держит меня за руку и мы уходим. Уходим?! А как же… как же?! Там же щенок… Что будет с ним?

Напрягаю память. Врач говорил что-то про приют. Надо узнать, в какой. Мне так жалко этого щенка, он смотрел с надеждой… Той надеждой, которая во мне затухала с каждым шагом.

Я не могу просить Давида забрать собаку с собой. Но он резко разворачивается, просит подождать и уходит обратно в кабинет. Что-то забыл?

Понимание приходит постепенно.

— Ты… Мы… — А у самой слезы подкатывают к глазам.

Он улыбается на мой бессвязный лепет:

— Мы, мы. Ты же мечтала о собаке?

Кажется, я визжу. Или только хочу. Меня накрывает.

Бросаюсь на шею.

— Спасибо. Спасибо. Спасибо.

Не могу оторваться, когда Давид просит подождать у кабинета. Он тихо смеется, подкидывая меня, удерживая за ноги, и идет вниз. А я, обезумев от счастья, прижимаюсь крепче.

Собака. Своя собака. Которая будет любить и которую я уже люблю.

— … подумай, как хочешь его назвать.

С самого детства я мечтала про пса по имени Чак. Не знаю, где слышала это имя, но мне оно нравится.

— Значит, Чак. Пойдем забирать нового питомца.

И мы забираем. И везем домой! А еще целый багажник подарков для Чака. Давид скупил половину магазина, не меньше!

— Где будет спать наш друг?

— Я не знаю… может быть, около дивана можно поставить ему лежанку?

— Хорошее место. Ему будет там спокойно. А для мисок на кухне найдется много места.

— Давид… Спасибо тебе! Я думала, мы уйдем…

— Я тоже так думал. Но не смог. Он сам нас нашел, значит, так надо? Что на это говорят теории Канта, Ницше и Платона, м?

— Ну чего ты меня дразнишь? Там так сложно… — Вздыхаю. — Вообще нам повезло, что мы только тест сдавали. Учить все эти учения, это адище. А чтобы разобраться, какая из чьей вытекает, это за гранью.

— Вам повезло, что у вас нет сопромата. Это самый ужасный ужас всех студентов — технарей. Сейчас… — Давид прикрывает глаза, как бы вспоминая. — Предел прочности — это пороговая величина, превышая которую механическое напряжение разрушит некое тело из конкретного материала.

— Эээээто что?

— Это сопромат, детка.

А сам смеется.

— На самом деле, это одно из немногих определений, которые когда-то учил наизусть. У нас был на редкость въедливый препод. Мозг ел с маниакальным удовольствием.

— Но это же ужас! Я вообще с трудом поняла, что ты сказал.

— Гордись, какой я у тебя умный. Я еще и формул пару припомню. — Замолкает, смотрит пристально. — Саш, хватит убегать от меня. Иди ко мне. Пожалуйста.

Сам перетягивает к себе на колени.

— Давид, тут Миша. И Чак рядом. — Шепчу в мужскую шею, а сама жадно вдыхаю его запах. Я стала токсикоманкой.

— Мы ничего плохого не делаем. Хотя твой сарафан и эта молния… Они мне с первого взгляда покоя не дают…

— Давид?

Ловлю себя на том, что его слова не пугают, а… вызывают внутри дрожь, странные волны тепла…

Хочу, чтобы он прожигал меня взглядом, чтобы читать в нем восхищение и любовь.

Хочу сохранить этот образ в своем сердце…

Глава 53

Давид.

В машине Саша понемногу расслабляется, начинает улыбаться. А когда, подъехав к дому, вытаскиваю щенка из машины, и вовсе смеется, наблюдая за неуклюжими попытками мохнатого бежать вперед. Док сказал, по всем параметрам Чаку вряд ли больше 2 месяцев. Плюс, конечно, ушибы пока и рана. Но это не мешает мелкому начать тявкать на подошедших парней.

Олегыч уже на корточках и треплет за ухом:

— Где нашли красавца?

— Его на дороге сбили. Не мы сбили, — Саша испугано уточняет. — А Давид спас!