Девочка из рода О'Хара

— Нет. Меня здесь нет! То есть она не знает, что я здесь, с вами. Я совсем запутался.

— У вас лицо белое. Вам плохо?

— Нет. Я ведь находился в соседней комнате…

— О-о! Я даже не знала!

— Простите, но это не специально. Я тоже не знал, что вы рядом.

— Да-да. Я слишком громко закричала…

— Что? Вы кричали? Боже мой!

— А вы что же, не слышали? Тогда как вы здесь оказались?

— Ах, ну вот, выясняется. В том-то и дело. Я был так увлечен стихами Вордсворта, что…

— Какими стихами?

— Да так, своим делом, что продолжал быть в уверенности, что нахожусь в пустыне, впрочем, это неважно, совсем один, как вдруг Евлалия…

— Она была с вами? И вы…

— Да нет, что вы! Она была в комнатах наверху, над вами. А я — в соседней. Вдруг она вбегает ко мне, вся запыхавшаяся, в растрепанном платьице, глазки горят, ротик раскрыт, и вдруг… на цыпочках подходит ко мне и шепотом…

— Как шепотом?

— Да вот, шепотом. Я тоже теперь удивляюсь, мне говорит: «Кузен Филипп, вашей кузине Эллин плохо». — «С чего вы взяли, Евлалия?» — спрашиваю я. — «Она крикнула — помогите, мне плохо». — «Боже мой, когда?» — спрашиваю я. — «Только что», — отвечает Евлалия. «Срочно слуг!» — кричу. — «Ах, не кричите», — останавливает меня Евлалия. Боже мой, она так заботится о вас! «Не кричите и никого не зовите. Идите сами». Представляете? Я ведь не кончал медицинского факультета, а собираюсь поступать на юридический и даже не знаю, что делать в таких случаях. А ваша Евлалия мне говорит: «Не беспокойтесь, я вам помогу», — и ведет меня в эту комнату. И тут, ах, Боже, я никогда не смогу себе простить этого.

— Что? Я некрасиво лежала?

— Да нет, Эллин, не краснейте. Перед входом в вашу комнату нервы Евлалии сдают, и ей самой становится дурно. И я, посланный заботиться о вас, бросаю ее. Мне так неловко.

— …

— Вот и все, Эллин. Теперь я с вами. И мне ужасно неловко, что я даже вам помочь не смог. Ах, лучше бы Евлалия послала за доктором. Что с вами? Вы надули губки. Я вас чем-то обидел? Эллин!

— Нет, ничем, наоборот спасли. Так, значит, вы ничего не слышали, и это Евлалия по-сла-ла вас меня спасать? Очень мило. Мне надо идти.

— Куда же вы, Эллин? Вам нельзя сразу вставать.

— Нет, можно. Даже нужно. А вы… останетесь здесь… Я пойду, пришлю слуг, чтобы убрали. А вы… — и Эллин с красными щечками выбежала из комнаты, проклиная непонятливость и чрезмерную щепетильность Филиппа. Интересно, но как обо всем догадалась Евлалия?

Маленькая Евлалия, которой в следующем году исполняется только тринадцать лет. Конечно, это неправильно, что она такая маленькая, а уже разбирается во всех тонкостях сердца старшей сестры. Но, с другой стороны, даже приятно, что у Эллин появилась хоть такая маленькая, но все же настоящая союзница. Надо будет на это рассчитывать. А пока в благодарность нужно попросить отца купить ей такую коробку конфет, как и этой крошке Полли. Можно сказать, что после смерти матери маленьким девочкам не хватает заботы и внимания.

Размышления Эллин оборвал стук в дверь.

— Милая моя, — прогнусавила за дверью тетка Покасьяк, — иди примерь платьице, которое ты наденешь на выход в город. Твой отец написал, что ты обязательно будешь посещать балы.

Эллин с мукой посмотрела на тетку Покасьяк. Какие балы без Филиппа? Она ведь не живет, она просто существует по привычке…

…В это время Филипп сидел на жестких мешках с письмами и считал сколько еще оставалось ехать до Милуоки. Он вспомнил как любил его дядя Пьера. Его слова: «Милый мальчик, мой родной».

Куда все исчезло? Пьер собственной рукой разрушил то, что так долго создавал после смерти Кэролайн между ним и Филиппом.

Филипп воспоминал, что после того, как Эллин заставила его признаться в любви к ней, Евлалия тоже влюбилась в него. Она предложила Эллин разделить Филиппа по дням. Четные — он принадлежит Эллин, нечетные — Евлалии. «Мужчинам нужно разнообразие», — обосновывала она свои предложения.

До Милуоки оставалось меньше трех часов…

…Эллин стояла под придирчивыми взглядами двух гусынь и вспоминала, как два года назад они гостили у бабушки Робийяр в Саванне. Бабушкин дом был самым экзотическим в городе, потому что его строил ее дедушка — специалист по военным укреплениям. Он постарался на славу.