Девочка из стали (СИ)

Брюнетка проводит по его торсу рукой. Желание в нём разгорается снова. Пожалуй, это точно последний раз, когда он кого-то трахает в доме Вильяма.

Настойчивый звонок прорезает жуткую тишину квартирки Стод. Открывать так не хочется. Именно это она и делает. Но звон не прекращается, будто бы стоящий за дверью знает, что она дома. Ничего не остаётся, кроме того, чтобы открыть.

- Ты снова пьёшь? - шипит Кристофер Шистад на неё, заваливаясь в её квартиру, еле стоящим на ногах. Девушка ничего ему не отвечает, позволяя пройти ему внутрь и закрывает дверь.

Стод стаскивает с него курку и вешает рядом со своей одиноко-висящей. Он с её помощью снимает обувь.

- Что смотришь? - на экране телевизора вовремя загорается заставка сериала, девушка молча принимает былое положение.

Игнорирует? Его? Он беззвучно смеётся, поправляя свои волосы и принимает такое же положение, как она.

Кристофер смотрит на неё, пока она смотрит в телевизор, отпивая вино.

Он понимает, почему не так давно она изучала его в машине. Не потому что он красивый, а потому что в действиях человека можно разгадать его душу. В ней была такая чисто-кристально-детская душа. Душа, которая так устала от вечного одиночества, что заковала сама себя в серебристо-белую сталь в цвет её волосам.

Видит, как желваки заходят за скулы и возвращаются обратно. И так снова и снова, создавая бесконечный цикл этого раздражающего (и его, и её) действия. На её губах застыл немой вопрос: «Че пялишься?», но она молчит. Молчит и не хочет проронить ни слова. А он, он сохраняет эту тишину.

Ему комфортно с ней. Пожалуй, Кристофер смог бы бросить всё ради такой, как она. Он резко машет головой, отгоняя эту навязчивую мысль.

Они сидят 10 минут, 20, час, два. По телевизору идёт уже какой-то другой непонятно-сопливый сериал. Стод упорно делает вид, что ей интересно. Шистад — всё это время погружен в свои мысли о ней.

- Так и будем молчать? - пока он взрывается, она накрывает его губы своими губами. Что с ним творит эта чертовка? - Я спал сегодня с двумя, - ухмыляется он, а взгляд гуляет по полу. Надеется, что вызовет хоть капельку ревности у неё.

Её сердце пропускает несколько ударов. Когда случилось так, что она передумала ломать его и сломалась сама?

- Значит я буду третьей, или у тебя уже нет сил? - сейчас ей нужно от него только одно.

Теперь уже его сердце пропускает несколько ударов. Хочется пробить в какой нибудь стене дыру, вынуть этот глупый орган из груди и замуровать там, чтобы билось нормально.

- Всегда есть, крошка, - он закусывает и оттягивает её нижнюю губу. - Мы сделаем сегодня так, как я никогда не делал с девушками. Потому что не было достойной. А ты, малышка, больше чем достойна, - она страшно ухмыляется, пряча свою боль и вкушая то, как больно будет ей.

- Я, выходит, особенная, - она снимает с него футболку, целуя в кадык.

- Ты единственная, - бормочет он, понимая, что это гребанная правда. Кристофер закидывает её на плечо и несёт в комнату, попутно одаривая её ягодицы своими ударами. Каждый из которых становится сильнее предыдущего. Вымещает свою боль на ней. Она понимает, что вскрыла его по средствам его любимого занятия. Он ещё не догадывается, что он — марионетка в её умелых руках.

Закидывает её на кровать, освобождая её от одежды. Снимает с себя ремень и проводит металлом от её живота до груди.

- Руки, - ухмыляется он еще больше опьяневшей улыбкой. Пьян от нее. Она послушно протягивает их, а Шистад ловко обвязывает и затягивает ремень вокруг запястий, а затем приковывает их к кровати.

- Это что-то новенькое, - улыбается она, в то время как он грубо переворачивает её и с новой силой бьёт по ягодицам. Руки больно выворачиваются, но она терпит.

Шистад довольно улыбается, смотря на то, как его действия приносят ей кайф. Это не те смазливые девочки. Он проводит языком от бедра, до ладони девушки, чувствуя на её руке бугорки, которых быть не должно. Он недоумённо смотрит на её руки.

- Продолжай, - срывается полустон с её пухлых приоткрытых губ.

Наконец, он входит в неё, упиваясь тем, насколько она сейчас беспомощна перед ним. Двигается в ней так грубо, как может только Кристофер Шистад. Знает, что завтра у неё вряд ли найдется сил встать с кровати. Знает, что сегодня он хочет уснуть в её объятиях. Слышит её шёпот, в котором разбирает «я люблю тебя». Они становятся и проигравшими, и выигравшими одновременно.

Он слышит как она стонет, громко, просит его ещё жёстче. Он даёт ей то, чего она хочет. Он снова ведется на её желания.

Вероника впервые засыпает у него на груди, задыхаясь его запахом. Он смотрит на неё не так, как смотрел всегда. Будто бы она является для него большим, чем просто девчонка с которой он трахается. Он берёт её запястья в свои руки. Следы от кожаного ремня чуть ли не синие. Что же я натворил, малышка? Проводит большим пальцем по сине-красным линиям. Жмурится. Проводит большим пальцем вверх, чувствует бугорки-зажившие порезы. Что же сотворил с тобой этот гад, малышка…