Девочка. Книга вторая

— Спасибо, мне уже лучше, — ответил он, не сводя с меня взгляда, — у меня аллергия на духи, которые иногда использует Стелла.

Я кивнула, теперь понимая его ритуал в ванной, и опустила глаза, потому что никак не могла сформулировать вопросы под его пристальным взглядом. Словно он снял свою маску, чтобы разглядеть меня повнимательней и не искажать мнения обо мне призмой иронии и усмешки.

А вопросы были. Из головы не шли слова Стеллы о том, что кома Ричарда могла быть инсценировкой. Но я понимала, что не могу в лоб спросить об этом, потому что не знала, насколько Макс будет откровенен со мной. Поэтому я посчитала правильным начать с другого вопроса, который тоже был немаловажен.

— Макс, ты знал, что идет Стелла, когда прятал меня и просил ничему не удивляться? — спросила я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Все мои выводы были основаны именно на этом факте. Если он сейчас скажет "нет", то моя мозаика рухнет, как карточный домик. Его "нет" будет означать, что это было простое свидание, и я за стенкой Максу была не помеха. Хотя… хотя мог быть еще один вариант: он будет все отрицать целенаправленно, чтобы сохранить в секрете ход операции, и тогда я ничего не смогу узнать — это будет тупик и стена молчания.

Макс спокойно смотрел на меня, словно принимая решение, и внезапно его губы изогнулись в ироничной улыбке.

— Да, я знал, что идет Стелла, — наконец произнес он, и с я облегчением вздохнула. — В лифте установлен сканер сетчатки глаза. Любой, кто спускается на мой уровень, мне известен заранее, — пояснил он.

— Спасибо за честность, — улыбнулась я.

— И какие выводы ты сделала? — спросил он все еще усмехаясь, но я почувствовала его цепкий взгляд.

— Зная, что идет Стелла, и осознавая мое присутствие, — и я сделала паузу, — либо ты играл с девушкой в какую-то свою игру, либо ты настолько влюблен, что забыл меня за стенкой, либо ты психически нездоровый мужчина, которому нравится, когда за ним наблюдают во время интимных встреч.

Как только я произнесла последние слова, Макс весело рассмеялся, демонстрируя мне ослепительную улыбку, и прошелся ладонью по своему подбородку.

— И на кого я больше всего похож? — спросил он.

Чуть склонив голову на бок, я "присмотрелась" к собеседнику, который, все еще усмехаясь, наблюдал за мной.

— Пожалуй… на Марлона Брандо, — сделала я свой вывод, "задумавшись".

— Черт, а я рассчитывал на Джека Николсона, — парировал он.

— Нет, — отрицательно покачала я головой.

— Почему? — удивился он.

— Ты более сдержан в проявлении эмоций. Хотя, ты тоже бунтарь по своей природе.

Макс ничего не ответил на мою оценку, и я отметила — несмотря на то, что его лицо все еще сохраняло улыбку, взгляд его был серьезен.

Комнату заполнила тишина, которую я не хотела нарушать первой. Я чувствовала, что мне не стоит давить со следующим вопросом, который и так звучал в этой повисшей паузе.

— Да, ты права, это была проверка, — наконец произнес Макс и тут же добавил, бросив на меня внимательный взгляд: — Стелла чиста.

"Как чиста?!" — чуть не вырвался у меня вопрос, но я все же сдержала свой порыв, лишь выразив удивление на лице.

Я нахмурилась и опустила глаза. Мне стало вдруг неимоверно стыдно за то, что я обвинила эту девушку. Я поторопилась в своих выводах и изначально поставила ей знак "минус", решив, что она первая начала свою игру. А она просто была объектом проверки, только и всего. Я так сильно была захвачена идеей найти виноватого в случившемся с Ричардом, что увидела в ней знаменитую графиню де ля Фер из авантюрного романа Дюма и позволила себе опуститься до обвинений без фактов.

— Значит, она пришла к тебе, потому что хотела просто попрощаться перед отъездом?

— Выходит так, — кивнул он.

— Макс, но ведь это неправильно… так не должно быть… так нельзя поступать…

— На войне, как на войне, Лили, — серьезно ответил он. — И в этой войне погибли мои товарищи. Если бы Стелла вела себя правильно, у Сандерса не возникло бы желания ее проверить.

Я тихо вздохнула и посмотрела на Макса. Может быть он и был прав, и скорее всего Стелла была под подозрением, но мне было неимоверно жаль девушку. Я на секунду представила себя на ее месте, и мне стало больно. Метод был выбран жестокий.

— Ты разобьешь ей сердце, — сказала я, отворачиваясь от него, чтобы не видеть его лица, — ведь она влюблена в тебя. Там… на дне рождения… она смотрела на тебя с такой любовью, когда ты пел. Нельзя играть с чувствами другого человека.

В комнате повисла тишина, и мне стало как-то неуютно и холодно.

— Лили, посмотри на меня, — услышала я его тихий голос.

Я повернула голову и подняла глаза, ожидая увидеть раскаяние, но его лицо ничего не выражало.

— Если бы Стелла оказалась предателем, мои действия тебе бы казались правильными?

Я вспомнила свои умозаключения и вынуждена была признать: еще полчаса назад, не сомневаясь в вине этой девушки, в моих холодных и логичных рассуждениях не было ни любви, ни сострадания к Стелле — предательнице, которая была причастна к покушению на Ричарда.

— Да, — прошептала я.

— Значит мой метод был бы оправдан?