Девочка, которая любила играть со спичками

Мы улепетывали оттуда во все лопатки. Я упала в грязь, когда бежала к мотоциклу, потому что книга заклятий очень громоздкая, а мне, как вы прекрасно понимаете, не хотелось там ее оставлять. Но ты поднял меня, мой принц, ты поднял меня с земли. Ты прижал меня к себе, прямо к животу своему, чтоб спасти меня от пищали брата, и мне сразу стало тепло между ног, там все затрепетало, и так мне стало хорошо, а когда твой боевой конь изрыгнул гром и пламя, у меня возникло такое чувство, будто меня смыло восхитительным пьянящим порывом, и настежь распахнулись ворота, ведущие в царство твое.

Глава 4

Если память мне не изменяет, прогрохотали еще два взрыва, которые мы едва расслышали сквозь громовой рокот твоего скакуна, потом раздался третий и последний, и после этого даже толком не могу описать, как я поняла, что произошло, потому что все случилось мгновенно, ты поднес руку к шее, будто тебя ужалил слепень, конь твой потерял голову, все вдруг волчком завертелось, и я стукнулась бестолковкой о землю, не спрашивайте меня как. Когда в конце концов я очнулась, колеса мотоцикла продолжали вращаться в воздухе сами по себе, потому что он лежал на боку, а шум, который от него исходил, вы бы, наверное, приняли за вопль отчаяния. И я увидела рядом на земле тебя, рука твоя сжимала горло, я смотрела на то, как кровь ритмично пульсирует меж твоих пальцев, не знаю, сколько времени прошло перед тем, как взор твой угас, ты не смотрел на меня больше удивленно и с мольбой взглядом существа, сбитого нежданным ударом, взгляд твой остекленел, глаза стали пустыми провалами, я склонила голову тебе на грудь и так горько заплакала, что ни в сказке сказать ни пером описать.

Должна вам сказать, что, когда я в конце концов подняла голову, скакун перестал завывать, а я как бы заново стала обретать представление о том, что творится вокруг. Мне стало ясно, что мечты наши были явью только для того, чтобы дать нам понять, насколько они мимолетны, и оставить на языке привкус сгустка крови, и потому прямо посреди поля я взяла в руки свою книгу заклятий и карандаш, бывший при ней неизменно, как нитка при иголке, потому что настоящий секретариус никогда не уклоняется от обязанности называть вещи своими именами, в этом и состоит его роль, и подумалось мне, что жизнь меня уже достаточно наказывала, не хочу я больше ничего лишаться, как францисканцы или мулы с подернутыми поволокой глазами, и доходить до того, чтоб лишать себя своих кукол из праха, я имею в виду слова, потому что мы лишены всего, что не можем выразить словами, как могла бы сказать Справедливая Кара, если б только она могла говорить, и это сущая правда.

Что же до братца моего, надо отдать ему должное, он продолжал суетиться, будто все шло своим чередом, будто все еще имело какой-то смысл, это, я думаю, из-за его причиндалов. Вот невидаль! Время от времени я бросала на него взгляд, не презрительно, а, жалея его за то, что он повредился головой, опаленной безумием и густо нашпигованной религией. Он недавно отправился копать яму у сосновой рощи, и теперь она уже была вырыта. Потом брат вернулся и стал беспрестанно рыскать по дому. Он взял нож и отрезал кусок веревки, подпругой обмотанной вокруг лошади, чтобы привязать мешок с папиным трупом, голову вам даю на отсечение. И тут я вдруг заметила первые клубы дыма, поднимавшиеся от библиотеки, куда братец ходил минут двадцать тому назад, уж не знаю зачем. Я склонила голову, продолжая писать. О том, что с нами происходит в настоящий момент на земле этой грешной.

Спустя буквально несколько мгновений я увидела, что он снова приближается, но на этот раз он шел в моем направлении. Не скажу вам, что я и вправду испугалась, потому что теперь мало что удерживало меня на планете этой окаянной, где, по сути дела, все нас цепями сковывает, а когда мы эти цепи теряем, сущее уже не имеет больше особого значения. Справедливая не стала бы со мной в этом вопросе спорить. Если у меня самой еще и были хоть какие-то оковы, то только те, что таились внутри меня, то есть, те, которые вот уже скоро на протяжении двух времен года связывали меня с моим животом. И я сказала себе: пока так оно и будет…