Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле

У двери фабрики Не-Ни подхватила целую охапку кож для обуви и показала бровями на общественный колодец прямо перед воротами. Сентябрь припала к бронзовому ковшу и начала жадно пить. Пока она хлюпала и причмокивала, наснас снова поскребла подбородок в задумчивости.

– Я могла бы сделать тебе пару туфель, которая сработает в обратную сторону. Реверсивная технология и все такое. Пару, которая доставит тебя домой.

– Правда? Ты можешь такое сделать?

– Туфли – странные существа. Ты думаешь, это просто обувь, а на самом деле они живые. У них есть свои желания. Нарядным, с камешками, подавай балы, крепкие ботинки хотят ходить на работу, а шлепанцы – только плясать. Или спать. Туфли определяют твой путь. Поменяешь туфли, поменяешь путь. – Ни со значением посмотрела на щегольские черные туфельки Маркизы на ногах у девочки. Сентябрь пожалела, что не высадилась на остров босиком. – Туфли подменышей хотят оставаться здесь. Держу пари, я могла бы сделать пару, которая захочет вернуться туда, откуда ты пришла. Комочек засохшей грязи на каблучок, щепоть чертовой соли на застежку, немножко взрослости на набойки. И ты очнешься, как будто все это был сон. Это и будет сон. Ни тревог, ни вины, ни обид. И снова в школу, и бутерброд с арахисовым маслом в коробочке для завтрака.

Сентябрь с трудом сдерживала слезы. Она вдруг почувствовала, как соскучилась по маме, как ей не хватает собственной тени и собственных волос, как противно скрипит соль на локтях, как она ужасно устала, и вообще она не знала, что приключения так изматывают. А еще ей так хотелось есть и ей так не хватало ее Вивернария! И откуда ей знать, долог ли еще путь? Сентябрь по-прежнему не считала себя такой уж храброй и тряслась от мысли о том, что в море ее будет мучить жажда, а заодно, возможно – и даже весьма вероятно, – акулы и прочие чудовища. Когда ночь была теплой, звезды яркими, а бренди мистера Мапы так приятно согревало желудок, казалось, что все идет неплохо, даже отлично! Теперь же колени ныли, и пальцы тоже, и она была совсем одна. Сентябрь дрожала в своем мокром просоленном платье. И ненавидела эти проклятые туфли, ненавидела окончательно и бесповоротно.

– Я не могу, – выдавила она наконец. – Не могу я. Мои друзья – это не сон. Я нужна им. – И она вспомнила тот ужасный сон и маленького Субботу, снова закованного в цепи на полу темной камеры. – Кто придет к ним на помощь, если не я?

– Какое доброе у тебя сердце, девочка! – сказала Ни. – На этом она тебя в конце концов и подловит.

– Но откуда ты…

– Я разбираюсь в обуви, малышка. И эти твои туфли я знаю. – Наснас беспомощно пожала плечами. – Мне пора на работу. Нельзя опаздывать. В этом мире у всех существ своя беда.

Ни просунула палец в светящийся шов между двумя половинками и расцепила их. Не поклонилась сестре и ускакала восвояси. Ни пробила свою учетную карточку в аппарате, висевшем на серебряной двери фабрики.

Сентябрь проводила половинку женщины взглядом и побрела назад по зарослям травы с колышущимися черными цветочками. Спустившись к пляжу, она стащила с себя платье и снова подняла парус. Гаечным ключом оттолкнулась на середину потока и стала следить, как удаляется остров.

– Я не такая, как они, – сказала она самой себе. – Что бы они там ни говорили. Я не работаю на дурацкой старой фабрике, и моя тень – это не половина меня.

Тут она вспомнила Аэла и Субботу, связанных и брошенных во тьме, на дне мира, и какая-то часть ее вдруг заныла. Та, которая как будто соединяла ее с ними светящимся швом.

Глава XVI «Пока не остановят»

в которой Сентябрь добывает пропитание, хотя и отвратительным способом.

* * *

– Я сейчас поймаю рыбу, вот увидишь! – прокричала Сентябрь месяцу – больше вокруг никого не было. Месяц, в свою очередь, прикрыл улыбку белой рукой, стараясь выглядеть серьезным.

Сентябрь уже давно обдумывала проблему крючка. Наконец она снова привязала прядь волос к гаечному ключу, ухватила его за рукоятку и что было сил обрушила на украшенную завитушками голову серебряного скипетра. Ключ, который давно мечтал чем-нибудь заняться, радостно раздробил голову жезла, кусочки металла разлетелись по всему плоту, Сентябрь подобрала самый острый осколок и привязала его к сплетенной из волос леске.

– А наживки-то нет и в помине, – сказала она и обругала себя за то, что не приберегла несколько ягодок с пляжа. – Ладно, что толку сожалеть о том, чего нет.

Сентябрь воткнула свой самодельный крючок в подушечку большого пальца и надавила так сильно, что завопила от боли. Выступила кровь, и она погрузила в нее крючок, который стал совсем красным. Глаза ее увлажнились, но она не плакала. Звуки голодного желудка были сильнее, чем боль в пальце. Медленно она опустила окровавленный крючок в воду и принялась ждать.