Девочка, которая спасла Рождество

Увы, только Малыш Мим охотно подпевал ему.

Потом пришёл Кип. Кип был главным в Эльфхельме экспертом по саням. Он руководил Санным центром, который не пережил атаку троллей. Высокий, худой, Кип сильно сутулился и потому напоминал вопросительный знак на ножках. Говорил он очень тихо, и чтобы его расслышать, приходилось наклоняться к самому лицу. В детстве Кипа похитили люди. Отец Рождество спас его, и с тех пор между ними была особенная дружба.

– Привет, Кип, – сказал Отец Рождество, стряхивая пыль с карнавальной маски, которую только что нашёл под обломками. – Получится починить сани?

Кип покачал головой.

– Нет. Это невозможно.

Отец Рождество досадливо поморщился.

– Да что ж сегодня все ругаются?

В ответ Кип принялся объяснять, почему это невозможно.

– Компас сломан, рама вдребезги, сиденья исчезли, от оленьей упряжи остались одни ошмётки, преобразователь надежды и двигатель сгорели, спидометр треснул, альтиметр разбился, ходовая часть восстановлению не подлежит, тормоза заклинило, ручное управление вышло из строя. А, ещё часы пропали.

Отец Рождество кивнул.

– Но всё остальное в порядке?

– Они даже в воздух не смогут подняться, не то что облететь вокруг света.

Отец Рождество задумчиво посмотрел на маску, которую всё ещё держал в руке. Это была скорее заготовка для маски: украсить её не успели.

– Спасибо, Кип. Я тебя понял.

Он тяжело опустился на снег и принялся размышлять, что же делать. Отец Топо принёс ему чашку горячего шоколада. Отец Рождество заметил в руках у эльфа свежий номер «Ежеснежника».

– Дай-ка поглядеть, – попросил он.

Старый эльф неохотно протянул ему газету.

«УЖАСНЫЕ ТРОЛЛИ УНИЧТОЖИЛИ РОЖДЕСТВО», – кричал заголовок.

– Отец Водоль знает, как обнадёжить народ, – хмыкнул Отец Рождество.

Отец Топо улыбнулся.

– Несчастья хорошо продаются, – ответил он. – Но послушай, боюсь, сейчас он прав. Лучше оставь эту затею.

– А как же дети?

– Вряд ли они успели забыть Рождество с прошлого года. Придётся потерпеть. В следующий раз наверстаем.

– А если нет? – спросил Отец Рождество.

Отец Топо не нашёлся с ответом. Хотя обычно у него находился ответ на всё.

Падающие олени

Отец Рождество направился к оленям, аккуратно перешагивая через трещины в земле. По животным было заметно, что они ещё не пришли в себя после случившегося.

– Выше нос, рогатушки. Знаю, денёк выдался непростой, но мы должны постараться и вести себя, как обычно. Вы со мной?

Олени избегали встречаться с ним взглядом. Блитцен жевал снег. Купидон и Комета нервно жались друг к другу. Резвая укусила Грозу за ухо просто потому, что та понюхала её хвост. Вихрь нервно выписывал круги. Скакун внимательно изучал свои копыта.

– Да, саней у нас больше нет, и подарков на всех не хватит. Но я хочу порадовать столько детей, сколько смогу. Без вашей помощи не обойтись. Придётся лететь верхом. Ночь будет жаркой, и мне нужен кто-то, кто верит, что у нас всё получится.

Олени переглянулись, потом посмотрели на Отца Рождество. В глазах Скакуна читалось: «Ты, должно быть, шутишь».

Но затем, к великой радости Отца Рождество, Блитцен выступил вперёд.

– Ты настоящий друг, Блитцен, – шепнул Отец Рождество на ухо оленю и попытался на него взобраться. Увы, он не ездил верхом уже много лет, так что подрастерял сноровку и теперь спикировал головой вниз с другой стороны. Комета хихикнула. Однако Отец Рождество не смутился, а со второго раза вышло лучше.

– Вот так. Легче лёгкого, – сказал он и поднял глаза к небу, выискивая проблески Северного сияния. Нужно подняться очень высоко, чтобы окунуться в него целиком и покрыться частичками волшебства и надежды, которые наполняют воздух на Рождество. Тогда чудо сделается возможным, и время остановится. В Рождественскую ночь небо над Эльфхельмом обычно пылало зелёным, пурпурным и синим, но сегодня в нём не было ничего, кроме темноты, луны и звёзд. Это было самое обычное небо – без малейших признаков волшебства.

Отец Рождество достал из кармана часы. Неумолимые стрелки показывали десять минут Пора Спятого.

Невозможность – это всего лишь возможность, которую ты ещё не увидел…

– Давай, Блитцен, мы справимся. Вперёд, на поиски Северного сияния!

Блитцен пустился в галоп. Он бежал, и бежал, и бежал. Он был самым сильным оленем в упряжке, а в скорости уступал только Вихрю. У Отца Рождество ветер засвистел в ушах. Блитцен играючи перескакивал оставленные троллями трещины и разломы.

Отец Рождество наклонился и ухватился за оленьи рога.

– Отлично, Блитцен, а теперь лети. Взлетай! У тебя получится!

Блитцен старался изо всех сил, в этом не было никаких сомнений. Но стараться и лететь – это две большие разницы. Даже Отец Рождество забеспокоился, когда они приблизились к замёрзшему озеру на краю Оленьего луга.

– Давай же, Блитцен!

И Блитцен взлетел. Топот копыт по снегу сменился тишиной. Перебирая ногами по воздуху, олень поднимался всё выше и выше.

– Да, Блитцен! Мы сделали это!