Роджер знал, конечно же, он знал о всем том кошмаре, что начал твориться в доме Дауни с недавних времен. Не раз слышал, как во время телефонного разговора с Джеком тишина сменялась криками и бранью, видел побои и многочисленные, не успевающее сходить с рук друга синяки, а иногда, проходя по Стюарт-Стрит мимо дома двадцать один замечал состояние заходящей в него женщины и мысленно молил о том, чтобы Джек не подвернулся под ее горячую тощую руку.
А еще он знал о том, сколько Дауни готов терпеть, лишь бы не привлекать к своей персоне лишнего внимания, а потому осторожно перевел тему разговора, в то время как уже второй бисквит растворился в его желудке:
— Извини, что вот так набросился на тебя с этим. Просто хочу понять, что с тобой происходит в последнее время.
Брюнет грустно улыбнулся и отхлебнул еще немного горького кофе. «Что со мной происходит? Хотел бы я рассказать тебе, но ты не сможешь понять меня, мистер доброе-сердце-и-чистые-побуждения. Почему-то я не могу разобраться с этим даже внутри себя».
— Даже не знаю, что на это ответить, — бросил Джек, и вновь наступила тишина, растворяясь в застывшем от напряженного молчания воздухе.
***
Несколькими часами спустя Дауни вскочил с дивана, часто дыша и обхватив горло потной рукой. Сердце нещадно колотилось в груди, словно внезапно начавшаяся барабанная дробь в тишине улицы. Казалось, этот звук оглушает и сводит с ума, заставляя перебирать в голове все известные науке цифры в жалкой попытке хоть немного успокоиться… Часы показывали почти полночь.
Ему снился кошмар, хотя такие видения практически перестали быть редкостью — каждая ссора с Мэг сопровождалась подобным сном, хуже дело обстояло, когда парень наведывался на кладбище. Тогда он и вовсе не мог сомкнуть глаз, постоянно выслушиваясь в шум улицы и пьяное бормотание людей в соседней комнате, ожидая, что
Так и сейчас чьи-то костлявые и уродливые руки безжалостно его душили, но впервые ощущение нехватки воздуха не вызвало искреннего ужаса. Было страшно, и в то же время хотелось узнать, чьи пальцы желают принести ему столь быструю смерть, кто (неужели Шарлотта?) будет виноват в произошедшем, кого благодарить за это короткое страдание…
Джек потряс головой, пытаясь выкинуть из нее остатки пережитого кошмара, и прошлепал в сторону ванной. Немного побродив по дому, нашел ее и наполнил стоящий на раковине стакан.
«Кричал ли я во сне?» — подумал он, залпом выпивая всю воду и открывая кран для новой порции.
«А вдруг я разбудил Роджера? Да и где он, и почему квартира не сотрясается от его храпа?»
«Черт, как же хочется курить…»
Парень вливал в себя жидкость до тех самых пор, пока не почувствовал, что после еще одного стакана его точно вывернет наизнанку. Отставив стеклянный бокал в сторону, он посмотрел на человека, уставившегося на него по ту сторону зеркала.
Серые круги под глазами и немного слипшиеся между собой ресницы, опухшее лицо и спутанные темные волосы этого незнакомца не вызывали ничего, кроме молчаливого сожаления. Да и у самого Джека появилось навязчивое желание приласкать к себе беднягу, выкупать и накормить, ни на секунду от себя не отпуская и не переставая шептать ему слова утешения.
В который раз проклиная появляющийся в самые неподходящие моменты и знатно раздражающий голос в собственной голове, брюнет начал красться обратно в гостиную. Если Фишер до сих пор сладко спит, ему точно не смогут помешать легкие шаги, но… Джек замер на месте, стоя в раскрытых дверях кухни и разглядывая стоящую впереди, за стеклянной балконной дверью, фигуру. Она была неподвижна; только изредка рука черной тени тянулась куда-то вверх и затем незамедлительно возвращалась на место, словно чуть выше кто-то тянул за невидимую нить, изображая из себя кукловода.
«Это точно Роджер?» — подумал Дауни, медленно приближаясь к балкону. «А вдруг кто-то…»
По-прежнему игнорируя едкие комментарии, появляющиеся в ушах, парень задержал дыхание и потянул на себя пластмассовую ручку двери. Фигура вздрогнула и поспешила обернуться.
— Джек? Черт возьми, чувак, не пугай меня так больше.