Девочка, которая ждала (СИ)

Она застонала, но Мормонт не обратил на это внимания, не остановился и не отпустил ее. Теперь Дени принадлежала ему и только ему, даже не самой себе, потому что ее горевшее тело соглашалось повиноваться его рукам куда охотнее, чем ее собственной воле. Да и сама Дени находилась на полпути до состояния забытья, следя за ним затуманенным, влажным взглядом из-под почти закрытых век.

Верь мне, хотелось сказать ему, но слова сейчас были бесполезны. И свою просьбу он передавал сквозь каждое прикосновение. Ладони скользили по ее бархатной коже, по груди, спине, бедрам, и каждый изгиб отзывался в его воображении плавной линией на листе, движением авторучки по бумаге в попытке заполнить белоснежную пустоту. Верь мне, стучало в виски сердце, верь мне, верь, и стоны Дени вторили этому ритму.

Он опустил ее обратно на пол, и, стянув на ходу рубашку, скользнул вниз. Коснувшись губами коленей, Джорах настойчиво продвигался дальше. Она выгнулась ему навстречу и вскрикнула от самого горячего поцелуя. Дени задыхалась. Ее слабая ладонь уперлась ему в голову.

- Джорах, я…, - дрожа, она попыталась подняться, хватаясь другой рукой за ножку парты. Он довольно грубо и торопливо перехватил ее запястья, и Дени упала обратно. Мормонт продолжал держать ее руки - не столько для того, чтобы предотвратить сопротивление, сколько ради ее же покоя. С этим брошенным в реальность якорем, Дени могла, наконец, довериться горячей волне, накатывавшей на нее, и двигаться туда, куда направляли ее прикосновения его губ и языка.

***

Когда она очнулась, Мормонт сидел рядом и смотрел на нее сверху вниз с молчаливой улыбкой. Он все еще держал ее за руки.

- Прости, - сдавленно произнесла Дейенерис. И выдернула ногти из его ладоней. Ей стало стыдно, и она попыталась отвернуться, но Джорах поймал ее за плечи, притягивая к себе и целуя ее лицо так нежно, что у нее сводило скулы. – И долго меня не было? – спросила она, боясь услышать ответ. Мормонт отстранился.

- Рассвет еще не наступил, - произнес он, улыбаясь. И получил толчок в плечо. Ему пришлось опереться на руки, чтоб не потерять равновесия. Дени поднялась, и ткань с ее тела скользнула вниз. Полностью обнаженная она не торопясь переступила через шелк. Снисходительная, ироничная усмешка еще касалась губ Мормонта, но сам он не двигался, неотрывно следя за ней взглядом. Он больше не мог предсказать ее реакцию. Та, что годилась для игры в опекуна или тюремщика, исчезла. А новая Дени завораживала его: ее смелость, близость и одновременная недоступность заставляли все тело ныть от предвкушения, смиренно ожидая следующего шага. Эта власть опьяняла Дейенерис. И хоть она сама-то едва сдерживалась – ноги подкашивались, а голова кружилась, - склоняясь, наконец, к нему, Дени старалась двигаться мягко и словно нехотя.

К ее удивлению и сожалению, когда колени коснулись холодного линолеума рядом с Мормонтом, учитель остался на месте. В его зовущем взгляде все так же смешивались тоска по ней и голод неутоленного желания, тело было напряжено, а тяжелое дыхание обжигало ее нагую кожу, и все же Джорах ее не касался. Внезапно от его светлых глаз разбежались лучики морщинок.

- Наслаждаешься местью? – он улыбнулся. Внутри Дени все похолодело, но ей показалось, что она себя не выдала. – Я ведь оставил тебя одну в том классе, – продолжил Мормонт. Она почувствовала себя нанизанной на иглу бабочкой, которую разглядывают через лупу. Странным образом эта мысль отозвалась волной жара внутри, и Дени вздрогнула, когда Джорах накрутил на палец прядь ее волос. – Даже не спросил, кто же ты в своем настоящем мире, - Мормонт привлек ее к себе за талию и поцеловал обнаженную грудь. – Но ты ведь знала, что мне и так это известно, - он прикусил ее шею, и руки Дени сжались на его плечах. – И мне известно, кто в нем я, - Джорах отстранился, не оставляя ей шансов сбежать от проницательного взгляда, - кто я в любом выдуманном тобой мире.

- Сир Джорах… - беззвучно шевельнулись ее губы. Мормонт не дал ей договорить. Его губы будили в ней ответную нежность, и это чувство постепенно сменяло накатившую на нее слабость. Руки Джораха скользнули ей на бедра – он приподнял девушку, помогая сесть ему на колени. Дени хотелось прижаться к нему, как в тот зимний день, когда ее замерзшие руки нырнули ему под пиджак, но чем дольше она оставалась на расстоянии, чем больше доверялась его рукам, тем сладостней становилась мука от дистанции между ними.