Девочка, которая ждет

– Достаточно. Лично меня этот доброволец не впечатлил, а только лишь продемонстрировал презрение к товарищам и свое превосходство над теми, кто слабее.

Когда Васильев вернулся на скамью, лицо его пылало, и уж точно не от пробежки.

Урок закончился, но никто не двигался с места. Тренер Гай довольным взглядом скользнул по лицам и сказал:

– Что же, из всего класса могу выделить лишь двоих, кто сумел внушить мне хоть крохотное уважение. Буду рад видеть их на дополнительных занятиях в воскресенье.

И указал на Спирина и еще почему-то на Витьку Пронина, того парня, который когда-то отказался сидеть со мной из страха перед Карловым.

– Останьтесь пока в зале. Остальные – свободны.

– Он что, вправду думает, что хоть один идиот попрется в выходной день на эти его идиотские занятия? – проворчал Димка по пути к раздевалке.

Физкультура у нас была последней в этот день, а вот Бридж предстояло еще урок проторчать в школе. Мы с Димкой приняли решение побродить пока по центру, чтобы вернуться за ней через час. Васильев еще плохо знал город, я собирался это исправить и почему-то непременно рвался начать обзорную экскурсию с музыкальной школы.

В школьной раздевалке удушающе воняло краской, похоже, кто-то вскрыл один из бочонков. Я бросил взгляд на вешалку нашего класса… потом еще и еще раз… но так и не обнаружил на ней своей новой зимней куртки ярко-синего цвета. Пришлось перебирать висящие одежки. Безрезультатно. Рядом со мной недовольно пыхтел Димка, потом спросил:

– У вас тут принято чужие вещи перевешивать? Все, пальто тю-тю. И мешок со сменкой тоже.

– Раньше вроде не бывало такого…

Я побрел вдоль вешалок, начиная с самых низких, для пятиклашек. Тем временем Димка куда-то исчез, а потом я услышал его полный ярости вопль из самого дальнего от входа угла. Подбежал и увидел, что мой товарищ, вооружившись забытой в раздевалке шваброй, тыкал черенком в нечто вроде снежного сугроба, непонятно как выросшего в теплом помещении и пахнувшего далеко не зимней свежестью. Время от времени за швабру что-то цеплялось: то какая-то тряпка с завязками, то длинный кусок ткани типа пояса, местами чудом сохранивший синий цвет и блеснувший напоследок из-под слоев краски металлом застежки.

– Что это за хрень такая?! – возмутился я.

– Ага, вот и мое пальто, – вновь подцепив что-то, невозмутимым голосом подвел итог Димка. – А весело у вас тут.

Только мне совсем не было весело… Да чего там, я просто трясся от ярости. Потому что догадывался, кто мог такое сделать. Постоял пару секунд, сжимая кулаки, да и рванул обратно вглубь школы. Димка, ясное дело, отшвырнул швабру и помчался следом.

Этого типа я еще по пути в раздевалку приметил краем глаза через распахнутые двери столовки. Он и теперь был там, стоял вполоборота у окна и поглощал пирожок с таким вороватым видом, будто спер его с прилавка и теперь в спешке заметает следы. Я подскочил и ткнул парня указательным пальцем в грудь. Этого оказалось достаточно, чтобы он отлетел на пару метров и едва не кувырнулся через свободный стол. Но удержался и присел на корточки у ножки стола, глядя на меня со страхом и недоумением.

– Твоя работа, да?! – взревел я. – Там, в раздевалке?!

– Что такое… я ничего… в чем проблема-то, – зачастил он, кашляя и роняя изо рта непрожеванные куски.

Довольно высокий, возможно, второгодник, худощавый переросток с неряшливыми серыми патлами. Я даже имени его не знал, для меня он просто был «один из банды Карлова».

– Ты нашу одежду краской залил? Сейчас будешь языком эту дрянь счищать!

– Эй, потише, Лех, орешь на всю школу. – Димка вклинился между нами, развел широко руки, удерживая меня на безопасном расстоянии от парня.

– Это не я, чего вы придумали? – забормотал тот, предобморочно белея. – Зачем бы мне?..

– Тебя Пашка по старой дружбе попросил, разве нет? Или сам решил отомстить за своего главаря? Один или с дружком?

– С к-каким дружком? – Теперь он просто давился кашлем. – Его в другую школу перевели, еще в том году. А Пашку я вообще не видел сегодня. Я с ним даже не общался с тех пор, как…

– Ага, так я тебе и поверил!

Я дернулся вперед, но Димка был начеку и снова встал у меня на пути. Я схватил его за плечо, намереваясь отшвырнуть в сторону; тихий вскрик и искаженное лицо приятеля разом привели меня в чувство. Махнул рукой и пошел прочь из столовой, под настороженные взгляды разновозрастных школьников и грозные вопли буфетчицы.

Васильев скоро догнал меня, молча пошел чуть в сторонке. Я скосил глаза на его побелевшее лицо с крепко стиснутыми губами и пробормотал упавшим голосом:

– Слушай, прости! Я чего-то забылся, правда. Не очень больно?

– Переживу. Но, Лех, ты понимаешь, что мог сейчас изувечить того типа, и не как Карлова, а капитально? Ты вроде раньше нормально себя контролировал. Что сегодня на тебя нашло?!

Мне нечего было ответить ему. Все правильно, раньше я никогда не был агрессивным, скорее наоборот. Сила, что ли, ударила в голову? В душе я нещадно грыз себя за последние пять минут жизни.

– Ну, что будем делать? – вроде как оттаял Димка, когда мы снова оказались у дверей раздевалки.