Девочка-лиса

Эйр косится на брошенное на стол пальто напарницы. Потом берет его и торопится в уборную. Закрывшись в кабинке и прислонившись спиной к дверце, она шарит по карманам.

Кто-то давит снаружи на дверь, и от внезапного толчка она чуть не летит вперед. Санна пытается заполучить обратно свое пальто, она спокойно и сосредоточенно старается дотянуться до него, но Эйр отклоняется и продолжает рыться дальше.

– Что ты вытворяешь? –  возмущенно спрашивает Санна.

– Я знаю, что ты носишь в кармане. Знаю, что ты узнала, где он живет. Но теперь с этим будет покончено.

– Отдай мне его, –  вздыхая, просит Санна.

– Тебе совсем насрать на собственную работу? И на тех, с кем ты работаешь?

– Ладно, слушай, отдай пальто, и я порву эту записку… Если это для тебя так важно.

Эйр колеблется, но раньше, чем она успевает принять какое-то решение, Санна вырывает пальто у нее из рук. Потом залезает рукой в карман.

– Дай ее сюда, –  раздраженно требует Эйр, –  сейчас же.

– Думаешь, если ты порвешь бумажку, это что-то поменяет? –  выдавливает из себя Санна. –  Неужели не понимаешь, что его адрес прочно впечатался мне в мозг? По-твоему, как бы я просыпалась каждое утро, если бы не знала, что могу поехать туда и убить его в любой момент?

– Больше нет, –  внезапно произносит Бернард. Он стоит в дверях уборной. –  Мортен Унгер мертв. Его тело только что обнаружили.

Лицо Санны вдруг утратило все краски, она словно увидела призрака.

– Что ты имеешь в виду? –  только и может вымолвить она. –  Откуда ты узнал?

– С тех пор как ты начала дурить и выяснять его новое имя и адрес, я попросил знакомого полицейского на севере присматривать за ним…

– Ты уверен? –  перебивает она его. –  Это точно?

Бернард кивает.

– Это еще не все, –  продолжает он.

Он испуганно смотрит на нее. Потом сглатывает и продолжает.

– Сказали, что у него… –  Бернард прикрывает глаза. – У него горло перерезано. Так же как…

Он проводит рукой себе по горлу.

– Сказали, рана крестообразная.

– Что ты за хрень несешь? –  Эйр смотрит на него, словно остолбенев.

– Да, крестом. Как у…

Картинки с мест преступления проносятся перед внутренним взором Санны. Раны на горле у жертв. Все звуки сливаются в невнятный гомон.

– Что ты об этом думаешь? –  запинаясь, произносит Бернард.

Она открывает рот, но не произносит ни слова. Ее рука все еще в кармане пальто. Она хватает предмет, который лежит там.

Только это не выписка из регистра с засекреченным адресом Мортена Унгера. Сложенного вчетверо листа А4, распечатанного на стареньком принтере, в кармане нет.

На его месте лежит нечто совершенно другое.

Пальцы Санны трясутся, когда она вытаскивает руку из кармана. Даже не глядя на находку, она узнает на ощупь глянцевую фотобумагу низкого качества. Бумажка у нее в руке напоминает о слишком хорошо знакомом предмете –  о той фотографии детей.

Но это не она. Обрезок намного меньше.

Она поворачивает его лицевой стороной. На нее с фотографии смотрит мальчик в гротескной волчьей маске. Отталкивающие черты, заостренный нос, маска воплощает морду огромного злобного хищника. Но эта звериная морда прочно, почти как череп, надета на совсем маленького мальчика.

Помимо маски на мальчике только длинные кальсоны из хлопка. Округлый животик выпачкан кровью и чуть выпирает вперед. Плечи и пухлые коленки такие детские, как у малыша. Но сам он стройный, даже худенький. Руки и ноги грязные и покрыты царапинами.

Санна не может пошевелиться. Она смотрит на фотографию, но не может осознать то, что видит перед собой. Она никак не может, не хочет поместить этого мальчишку туда, хотя каменные плиты под его ногами не дают ей поверить, что это все обман зрения.

Ни слова не говоря Бернарду и Эйр, она уходит в кабинет опергруппы, зажигает там свет и подлетает к магнитной доске. Лампы мерцают, не успев до конца включиться. Она подходит совсем близко к тому, что искала –  к фотографии семерых детей.

Она рыскает по ней взглядом. Осматривает миллиметр за миллиметром окровавленные руки и ноги детей. Крик детской мольбы из прошлого. Все ближе и ближе. Наконец ее взгляд доходит до мальчика без маски, стоящего рядом с Мией. Бенджамин. Она напрягается, рыщет взглядом, задерживается на руке, которую он прячет за спиной. Она исходила из того, что в ней он держит маску. Что-то заставляет ее опустить глаза ему под ноги. Она щурится. Почти незаметный предмет за его лодыжкой. Она щурится еще сильнее и вдруг понимает: это дуло ружья.

Она не хочет признать этого. У ног мальчика лежит ружье. Оно выпало у него из рук. Бенджамин никогда не изображал волка. Он был одним из детей с заряженными вхолостую ружьями, он был одним из палачей в сцене расстрела.

Трясущимися руками она снимает фотографию с доски и кладет ее на стол. Найденный в кармане обрезок она кладет рядом и аккуратно приставляет к снимку. Края совпадают. Кто-то отрезал кусок от фотографии. Там, где обрезана правая рука Мии, самой последней в ряду детей, там он и стоял, мальчик-волк. Ниже ростом, худее, младше всех остальных. Голубые глаза сияют в прорезях маски.

На нее уставились глаза Джека.