Девочка, мальчик, собака

— Удивительное дело, — сказал Сергей Васильевич, — я уже давно заметил: стоит любую самую злую собаку посадить в трамвай, где много людей, как она смущается и становится робкой.

Остановка называлась — улица Пархоменко.

— Пройдем вдоль улицы, туда и обратно, и посмотрим, как поведет себя Буль.

Сначала Буль вел себя никак. Он спокойно шел рядом, иногда приостанавливался на мгновение, нюхал столбик и двигался дальше.

— Видишь, а ты боялся, — решила успокоить Антона Катя. — Я же говорила, что Оля напутала.

И Антон тоже стал успокаиваться.

Но вдруг Буль подобрался весь и повел Сергея Васильевича на другую сторону. Причем, переходить улицу он стал на перекрестке и по правилам: присел на секунду, оглянулся по сторонам и пошел.

Теперь уже он не брел рядом, а уверенно вел людей к какому-то лишь одному ему известному месту.

Они проходили мимо магазина. Буль приостановился около двери, вопросительно посмотрел на Антона и Сергея Васильевича.

— Вперед, Буль, вперед, — сказал Антон.

Он сказал это твердым голосом, а на самом деле плакать хотелось.

Буль повел их дальше. У газетного киоска он снова остановился, а потом опять подвел к перекрестку и перешел на другую сторону.

Антон шел следом молча. Сергей Васильевич и Катя тоже не разговаривали.

«Хоть бы он переехал! Или бы ему сделали операцию, он бы прозрел, и собака стала бы ему ни к чему!» — думал Антон.

Буль обошел длинный девятиэтажный дом, остановился у дверей парадной, а потом подвел своих хозяев к квартире номер один на первом этаже.

Там он сел и дважды провел лапой по двери.

— Будем звонить, — сказал Сергей Васильевич и нажал на кнопку.

Сначала в квартире было тихо, потом послышались неторопливые шаги и мужской голос:

— Сейчас, одну минуту, я вам открою.

Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и Антон увидел пожилого крепкого человека в черных очках.

Буль все эти минуты нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а увидев человека, бросился к нему, и Антон услышал одновременно и радостный визг, и лай, и даже тихий вой.

Человек в первую минуту отшатнулся, он, конечно, не ожидал ничего такого. А потом крепко прижал собаку к себе.

— Помилуй бог, да неужели это Бой вернулся! — и он сел на стул у дверей в прихожей.

Буль продолжал повизгивать и тыкаться головой в руки пожилого человека в черных очках.

Антон, Катя и Сергей Васильевич стояли по-прежнему в дверях.

Все было ясно.

Пожилой человек поднял голову и проговорил:

— Спасибо вам. К сожалению, я не могу вас увидеть, но это и так ясно, что вы добрые, благородные люди. Мне сказали, что Боя увел от магазина какой-то пьяница. А вы сейчас вернули мне жизнь.

— Его зовут не Бой, а Буль, — не выдержала Катя. У нее мелькнула надежда: а вдруг все-таки человек в очках путает.

— Нет, его зовут Бой. Бой, принеси, пожалуйста, ботинки, надо выйти на улицу, — сказал пожилой человек сеттеру. — Ботинки, Бой!

И сеттер сразу подбежал к ящику для обуви, порылся в нем лапой, а потом поднес хозяину сначала один ботинок, потом другой.

— Эту собаку мне подарили ребята из школы юных дрессировщиков. Он и друг мне и нянька. А укусить не способен никого, даже если ему наступят на хвост или на лапу. Его так выучили: все люди — друзья, и он обязан любить всех.

— Даже воров каких-нибудь? — удивился Антон.

— Да, против вора, который увел Боя от магазина, действительно, он был беззащитен. Проходите, будьте друзьями, — сказал пожилой человек, — я так обрадовался, что даже не сразу сообразил, что мы стоим в прихожей. Бой, ботинки — место!

И сеттер сразу унес ботинки на старое место.

Прошел месяц

Прошел месяц, и снова жители улицы Пархоменко привыкли к пожилому человеку в черных очках, которого водил красивый рыжий сеттер.

Сеттер уверенно направлялся сначала к магазину, потом к киоску, потом в сквер — посидеть среди отдыхающих пенсионеров. На перекрестках он останавливался и проверял, нет ли машин.

Иногда он с любовью оглядывался на пожилого человека, словно проверяя, здесь ли его хозяин.

Но никто не замечал, что издалека, стараясь не обнаружить себя, за ними часто наблюдал мальчик лет двенадцати, в клетчатом пальто. Чаще мальчик стоял за забором, он ежился от холода, потому что стоял долго — ждал человека с сеттером, а еще потому, что дули уже стылые ноябрьские ветры.

Мальчик боялся показать себя сеттеру — сеттер мог обрадоваться и неожиданно потянуть в его сторону своего пожилого хозяина. Поэтому мальчик и стоял за забором или прятался за столб и грустно смотрел, как уходят от него умная рыжая собака и человек в черных очках.

Потом мальчик медленно, опустив голову, шел к трамвайной остановке и ехал через весь город к своему дому на Колокольной улице.