Девочка-маскара

Куда Дема пропал… Второй день тишина. Карма-карма, гребаная карма. Еще в детстве мать говорила, что я вспыльчивый и по жизни ни раз огребу за характер, видать права была.

Заказа на Шерхана не было. Может тогда и не лезть в яму со змеями? Знать и нихуя не сделать… Внутри ковырял червь, проедал насквозь кишки, оставляя ноющие дыры. Нахуя сдалась мне эта девка. Пискля, ни характера, ни ума. Одни сиськи и губы… У Шерхана ей будет не сладко, ой не сладко.

– Матвей, давай до Демида прокатимся, – наконец-то своей квартирой обзавелся, центр, первая линия.

На этаже было две двери, его и брата. Демид не открывал, но я слышал шаги. Позвонил еще раз.

– Дема, это я. Ты там как?

Я уже думал постучаться к Осу. Когда бывший наркоман перестает отвечать на телефон и выходить из дома, значит дело дрянь. Брат должен знать, что с ним.

– Дверь поцарапаешь! Только на прошлой неделе новую поставил. Здорово.

– Матвей, в машине подожди. Доброе утро, Демид. Я пройду? – квартира полное отражение хозяина. Повсюду серая краска и деревянный пол. Пусто. – Прости, без приглашения. Не занят? – я огляделся. В воздухе витал какой-то запах.

– Только встал… в душе был. Кофе не предлагаю.

– Не пьешь, знаю.

– Чай есть, липа, ромашка.

– А черного нет?

– С бергамотом только.

– Подходит. И сахар.

– Сахар – это белый яд.

– Это соль.

– И соль тоже.

Он стукнул по чайнику, достал кружку. В раковине стояли еще две.

– Что хотел?

– Мимо проезжал, решил повидать друга.

– Ну да, а то два дня уже не виделись.

– Печенье есть? Пирожные? – я открыл холодильник. В углу зеленел кусок сыра. – Ты вообще ешь?

– Да, бывает… Хлебцы есть, с черникой. Будешь?

– Хлебцы?

– Казинаки типа… Энджел, мне в спорт зал нужно. Ты по делу или как?

– Хоть бы на новоселье позвал.

– Ну вот как обставлюсь, обуючу тут все, так сразу и позову.

– То есть никогда… Ты про Таис не спросил.

– … нашлась?

– Нет. Ты последний, кто ее видел.

– Еще твой охранник.

– Да, и он. Чем у тебя пахнет?

– Бергамотом.

– Ты не один?

Демид сжал челюсти, наклонил голову, показывая, как я его заебал.

– Спасибо за чай. Подбросить? Тачку то еще не купил?

– Планирую. Спасибо. Только футболку надену.

– Я зайду в туалет?

Встал и прошел в конец коридора, наугад толкнул дверь. Спиной ко мне, лежала какая-то блондинка. Угол белой простыни свисал на обнаженные бедра.

– Это не туалет!

– Приношу извинить… так бы и сказал, что не один… Как всегда, блондинка.

– Угу…

– Собирайся, я внизу подожду.

Глава 22. Теперь нас двое

– Томка!!! – я не верила своим глазам.

– Такса!!! Блин, Такса! Я думала тебя не увижу уже! Ты что вытворяешь?!… Эй, мы куда?

– Замолчи и пошли, живо!

Я затащила сестру в вокзальный туалет, который теперь стал почти домом. Захлопнула кабинку.

– Фу, не трогай тут ничего!

– Тась, я папе звонила. Он дома уже. Думает ты в Москве…у мамы. Я подтвердила. Если вранье раскроют, мать с нас обеих шкуры спустит.

– Вот и пусть думает. Иначе… нельзя, чтобы эти гады до них добрались. Ой, Томочка…

Я расплакалась на плече у сестры. Мы виделись не так часто, как хотелось. Родители развелись, когда нам было по двенадцать. Папу как по работе перевели из Москвы под Питер, так они с мамой и разошлись. Она у нас бизнес-вумен, занимается реализацией корейской техники, ну куда ей в пригород. В самолетах чаще чем дома была. А папа домосед, я в него. Томка же с мамой в Москве осталась. Нет, общались мы тесто. Праздники обязательно вместе. Родители старались, при встрече даже улыбались друг другу сквозь зубы.

Мы с сестрой поступали в один универ в Питере. Я прошла на бюджет юрфака а Томка завалила и пролетела с бизнес-управлением. В этом году пробуется снова, скоро экзамены. Папа сильно волновался, что она опять не пройдет. «В голове свистит как у матери», я не любила, когда он так говорил. Мы с сестрой совершенно разные, а лицо одно на двоих. Но наша связь была сильнее всех различий в характере. Томка смелая и решительная, я рассудительная и тихая. Вместе мы дополняли друг друга. Хотя в душе я всегда завидовала сестре. Ей было плевать на окружающих. Захотела – подстриглась чуть ли не на лысо. Захотела – послала на три буквы обидчика еще оплеух навесила. Мне о таком только мечтать приходилось.

– Ладно, думать надо, а не реветь в загаженном толчке. Я жрать хочу, задолбалась Доширак глотала в поезде.

– А я спать. Я два дня тут прячусь…

–Тут они тебя и отыщут! Ты ж сбежала, ясен хер, что домой захочешь уехать! А стало быть на вокзале. Нашла где прятаться… Ой, Тася, ума у тебя не больше чем яиц у твоего кастрированного кота.

– Тома, ты представляешь…

– Тихо! – сестра прижала меня к стенке, когда мы вышли из туалета. Мимо прошли какие-то качки. – Похожи на них?

– Да.

– Нам нужна тачка, магазин и отель по тише.

– У нас в Мацесте был забронирован номер. Папа хотел водами лечиться… он в лесу, «Форест» кажется…

Тома достала мобильник, – а где твой?

– У ментов. Сдала как улику на Беляева.

– Кх… Наивная клуша…

– Хватит, а! Все вещи у них. Они с аварии сразу машину нашу забрали, гады.

– Не гады, а мрази конченные. Гады для таких слишком ласково.