Девочка на шару

– В районе Помпеи. Раскопки-то там ведутся давно, но они то затихали, то правительство снова вкладывало деньги, и работы возобновлялись. Потом, в двадцатом веке уже, восстановили большую часть города и запустили в Помпею туристов, но раскопки и археологические исследования не прекращались, и нет-нет да появлялось периодически на свет божий что-то новое и интересное. Так вот, тогда был обнаружен еще один богатый дом, и пригласили Ивана как специалиста, способного оценить ценность находок. Обычно мозаики, какими бы они ни были – с изображением боя гладиаторов, известных поэтов, воинов и даже просто собак с надписью «злая собака», – делались при входе на полу или под крышей в виде орнамента, пропущенного по стене. Мозаика с портретом этой женщины была выделена на стене как картина. Только ее портрет, и никаких больше орнаментов и посторонних лиц. Это был первый такой случай. Весьма оригинальное решение интерьера по тем временам. Удалось выяснить, что женщину звали Хелена и она не была замужней, жила со своими родителями в их доме. Ей было уже за двадцать, даже ближе к двадцати пяти годам, что очень много для незамужней девушки. Почему такая красавица была не замужем? У меня лично один ответ: она сама не хотела, отличаясь от других современниц необычным нравом и темпераментом. Портрет был сделан, скорее всего, в ее покоях, и там же были обнаружены воинские доспехи малого размера, а в броне на грудь были сделаны два углубления для женской груди. Сейчас доспехи хранятся в национальном музее в Риме. Это была своего рода сенсация! Историки до сих пор спорят по этому поводу, и многие не соглашаются с гипотезой, что то была единственная женщина, участвовавшая в гладиаторских боях. Может быть, ей удалось это сделать только один раз, а потом она была изобличена? Может быть, Хелена только готовилась к бою? В любом случае, наличие таких доспехов неоспоримо доказывает ее неординарный характер и силу воли, отличавшие ее от других женщин, которые в те времена были покорны, словно овцы, и сидели по домам. Существовала легенда, что женщина тогда три раза покидала дом: первый раз, когда выходила замуж, второй раз, когда хоронила своих родителей, и третий раз, когда хоронили ее.

– Ужас, я бы так не смогла! – ответила Яна.

– Вы – современная женщина, а в те времена такое было нормой.

– Хелена считала иначе, – напомнила Яна.

– Вот-вот! Представляете, что это значило для той эпохи? Два тысячелетия назад! И такой нрав! Такой характер и такой прогресс! Женщина, которая сама вышла гладиатором на арену, наравне с мужчинами, и видела вокруг одних мужчин, расположившихся в амфитеатре. В первых рядах всегда находилось руководство – правители, представители знатных родов, выше сидели ремесленники, торговцы, на самом верху прочий люд, челядь, а замыкающий ряд занимали женщины, то есть самое низшее сословие. А Хелена, как я уже говорил, смогла спуститься в самый низ, на арену.

– Неудивительно, что она осталась незамужней, если все мужчины ее времени имели такой отсталый взгляд на женщину. Ей нужен был партнер на равных, – согласилась Яна.

Тут их увлекательную и мирную беседу нарушил Бруно, появившийся возле столика с круглыми деревянными тарелками в руках. На них дымились с пылу с жару огромные пиццы, правда, очень тоненькие. Овощи и грибы с ветчиной на них были нарезаны тоже очень тонко, но аккуратно, они укрывали все тесто тонкой лепешки и успели хорошо прожариться. Яна заметила, что тертым сыром твердого сорта пицца посыпалась уже тогда, когда пиццы были вынуты из печи, то есть он не заплавливался в печи. Официант, молодой парень в бордовом фартуке, принес фужеры и графин красного вина.

– Виноградники, откуда я получаю вино, принадлежат моему другу, выпейте, не разочаруетесь, – улыбнулся Бруно, розовощекий и разгоряченный после работы у печи. Глаза его озорно поблескивали, а усы топорщились.

От пиццы исходил дурманящий аромат.

– Приятного аппетита, друзья, – пожелал Бруно.

И он тут же вернулся к огню – выполнять другие заказы, которые посыпались на него, как из рога изобилия. Одно дело, когда пиццы готовились на кухне и выносились клиентам оттуда на блюдах, и совсем по-другому раззадоривался аппетит посетителей, когда весь процесс приготовления национального блюда происходил у них на глазах, возбуждая все органы чувств сразу.

Яна разрезала пиццу специальным круглым ножом на небольшие кусочки-треугольники и отправила один из них – с запахом дымка и хрустящей корочкой – в рот.

– Какая прелесть! Пожалуй, это самая вкусная пицца из тех, что я ела! – воскликнула она. – Хозяин ресторана рядом с моим домом, где я заказываю пиццу себе, похоже, мухлюет.

– Мухлюет? – переспросил Эрос, услышав незнакомое слово.

– Лепешка у него не такая тонкая, а начинка не такая сочная. Знаете, это как в юмореске «Тиграм в зоопарке не докладывают мяса!».

Эрос рассмеялся и разлил вино.

– Я хочу выпить за вас, Яночка! Вы – чудесная женщина, и мне искренне жаль, что вы погубите моего спасителя и друга Ивана Соло.