Девочка по имени Зверёк

Однажды он взял ее за руку и положил себе на шею так, что было похоже, будто это она сама его обнимает! Шакира попыталась осторожно высвободить руку, но он тут же схватил ее своими железными пальцами так, что она мгновенно поняла: если посмеет еще раз дернуться, он, пожалуй, убьет ее! И скорее всего – прямо здесь, перед гостями. Именно перед гостями: чтобы она не позорила его! Шакира испуганно приблизилась к господину и почти прижалась к нему бедром, показывая, что она не перечит ему! Нет-нет, ни в коем случае! И со страху даже положила и вторую руку ему на грудь, теперь уже открыто показывая, что обнимает его! Полуоборот головы, неспешно-одобрительный кивок – хозяин принял ее «извинение». Шакира попробовала заглянуть ему в лицо – точно ли миновал его гнев? Глаза в глаза, они смотрели друг на друга довольно долго, словно пытаясь понять нечто особенное один в другом. Быть может, это:

«Ты подчинишься мне?!»

«Наверное… Не знаю…»

«Посмотрим, упрямое создание!»

«Посмотрим, мой господин…»

Гости захлопали в ладоши. Оказывается, ее песня только-только закончилась! О, Аллах! А ей показалось, что прошла вечность…

* * *

Настороженность и постоянное ожидание несчастья в душе словно начали таять – постепенно, нерешительно. И Шакира радовалась этому, так как унылая тоска по прошлой жизни грозила со временем разрушить ее душу. Или разум. Новые обстоятельства жизни необходимо было принять как неотвратимость, как судьбу. И она приняла. И привыкла…

Что же еще? А еще – огонь в глазах хозяина.

Этот огонь и манил, и пугал, а поведение господина Фархада обескураживало: она сопротивлялась – он не сердился, она обреченно и покорно подчинялась – он недовольно отталкивал. Постепенно Шакире стало казаться, что она начинает понимать его: похоже (неужели это так?!), он хочет не подчинять, не ломать ее, а вызвать к себе ее чувства! Но не наскучит ли ему это раньше, чем он добьется желаемого? Ведь для него это было, наверное, как игра или охота. А вот для нее…

* * *

Часто хозяин оставлял ее просто играть на лютне. Играть, скромно сидя в уголке, пока сам неспешно вел беседы с гостями. И всегда – допоздна, пока все гости не разойдутся.

Однажды единственным гостем оказался назойливый господин средних лет с непрерывно двигающимися суетливыми руками и беспокойным, будто скрывающим фальшь, взглядом. Господин Фархад беседовал с гостем долго, и она поневоле прислушивалась. То, что доносилось до ее слуха, ей очень не нравилось: «Сменить… Только ты, уважаемый Фархад… Вопрос решимости… Доверие… Оружие…»

Чувство неясной тревоги затопило душу, и тянущие вопросы сами собой запросились на язык: зачем этот гость здесь? Почему один? Отчего так бесцеремонно ведет себя, а его присутствие наполняет ее сердце предчувствием беды? Ей хотелось удалиться, спрятаться. Но что было делать? Мужские дела, мужские разговоры… «Это не твое дело, Шакира!» – она заставила себя успокоиться, отвлечься.

Мужчины наконец договорили и переключились на угощение, кальян, а ее подозвали ближе и попросили что-нибудь спеть. Хозяин все оставался серьезен, какие-то мысли не давали ему расслабиться даже тогда, когда гость уже шутил и угощался. В конце концов, ей все же удалось немного отвлечь господина Фархада от его тяжких раздумий песней о любви, и он хоть и слабо, но все же улыбнулся. А гость заметил это и проговорил:

– Твой гарем, Фархад, не зря называют «Жемчужиной Багдада»! Да что – Багдада, может, и во всем халифате второго такого не сыскать!

Господин кивнул немного рассеянно, а гость стал шутить, пытаясь растормошить их обоих:

– Какая серьезная девушка, Фархад! Хотя хороша! Она и в покоях твоих так же серьезна? – И, обращаясь к Шакире: – Ты любишь бывать в покоях господина?

Господин ничего не сказал, но взгляд его ненадолго ожил и стал лукавым: «Что скажешь, птичка?»

– Да, господин, – ответила та смиренней смиренного, радуясь в душе его оживлению.

Бровь господина Фархада удивленно-выжидательно изогнулась, требовательный взгляд ждал пояснений, а в его глубине пробудился-заплясал зовущий огонь.

– Очень люблю… – вздохнув, продолжила Шакира, – в его покоях так хорошо пахнет! Как в садах Аллаха!

Гость расхохотался. А хозяин покачал головой. И сверкнув, исчез, угас в глубине его прекрасных глаз мгновенно укрощенный огонь. Будто его и не было.

– И все же, Фархад, – отсмеявшись, переспросил гость, – хороша ли она..?

– Не знаю, – вдруг признался господин. Мельком взглянув на Шакиру, он откровенно зевнул и стал рассеянно крутить на пальце свой любимый перстень: – Не знаю: я еще не брал ее на свое ложе…

– Вот как? – словно даже обрадовался гость. – А ведь она, наверное, строптива! Продай ее мне – я с нею справлюсь!

Господин Фархад посмотрел на Шакиру задумчиво и произнес:

– Надо подумать, уважаемый. Надо подумать…