Девочка Прасковья

как дома побывал! Мамка в шоке от радости! Даже говорить не смогла…

— Еще бы! Я, наверно,

вообще в обморок грохнулась бы! — отозвалась Пашка. — А моя мамка, наверно, ничего еще не знает…

— А у вас телефон есть?

— Только обычный,

домашний.

— Ничего, небось, тетя

Зоя уже и ей позвонила или сейчас звонит. Мамка моя наверняка теперь со всеми

связалась, чтобы сообщить, что мы обнаружены.

— Даже как-то и не

верится, что все кончилось… — вздохнула Прасковья, опускаясь на табурет. —Скорей бы опять всех увидеть и вернуться в прошлую жизнь…

В вагончик вошел дядя

Юра и доложил, что тайга по-прежнему не хочет нас отпускать, видать, уж больно

мы ей понравились. Оказалось, что вертолет действительно поломался и что за

нами прилетят только завтра с первыми лучами солнца. Тетя Клава передавала мне

огромный и горячий привет и просила набраться еще немного терпения и подождать

до утра. Обещалась прилететь за мной вместе со спасателями. А вот тетя Зоя

оказалась от нее вдалеке, на базе горноспасателей, где располагалась вторая

группа поисковиков. Но ей о нас уже сообщили, и она тоже собиралась прилететь

сюда завтра вместе с самолетом геологов.

Хоть мы немножко и

расстроились от такой очередной вынужденной задержки, но тем не менее

настроение у нас поднялось.

Я очень обрадовался тому

обстоятельству, что еще одну ночь буду вместе с Пашкой, теперь вот уже в

надежном месте, где не нужно будет ничего бояться и опасаться, и что можно

будет допоздна посидеть у костра, попечь картошечки и повспоминать все, нами

пережитое. Не знаю, думала ли так же и Пашка, ибо это осталось для меня тайной.

Короче, судьба подарила нам, как бы извиняясь за все прошлые удары, еще целые

сутки беззаботной жизни вдвоем! А тут еще пришел дядька Петро и пригласил нас

пройти в столовую и «отобедать геологической кашки». Новость для меня, не

скрою, ну очень приятная! Я взял Пашку за руку, и мы, радостные, поспешили за

крепышом в защитной панаме. Ах, кабы я знал в тот момент, что нас всех ждало

уже менее, чем через час! Злые силы, не сумевшие разлучить нас навеки в

избушке, сделали все, чтобы ускорить наше расставание! И произошло это вот так

внезапно, нежданно-негаданно, что я оказался совершенно не готовым к такому

повороту

судьбы, заставшему меня врасплох. И вот ведь как все получилось! Мы сидели в

вагончике-столовой и с аппетитом ели перловку с тушенкой, запивая это кушанье

парным молочком (оказывается, на базе жила козочка!). Я уже загадывал на то, как мы проведем остаток этого дня. Дядька Петро был рядом и рассказывал веселые

истории и байки из жизни геологов (а знал он их, наверное, не меньше сотни!). А

его русско-украинская (или украинско-русская?) речь делала рассказы еще

колоритнее и еще смешнее. И тут в столовку вошел летчик. Он поздоровался с нами

и пожелал приятного аппетита. Дядька Петро предложил и ему пообедать, но тот

отказался, сказав, что скоро улетает к горноспасателям и поест уже там, так как

у них на первое был сварен борщ по-украински. Услышав такое, дядька Петро

безнадежно крякнул и расправил свои пышные усы.

— Как дела, парень? —

летчик дружески хлопнул меня по плечу. — Так значит, это ты тогда махал нам?

— Ага! — кивнул я.

— А мы от бури тогда

удирали! Ох, и гроза же была!.. Как вы ее хоть пережили-то? Мы все так

волновались за вас, а помочь ничем не могли…

— Да мы в пещере

отсиделись… Правда, чуть дубаря не дали… Там очень прохладненько было… —отозвался я.

— Ну, молодцы, стойкие

ребята! Если бы не та буря, мы бы вас тогда еще до вечера забрали! Ну, да

ничего, главное — все обошлось. Пусть уж лучше позже, чем никогда!

— Значит, Андрюха,

все-таки решил полететь? — спросил пилота дядька Петро и добавил, старательно

избегая акцента: — Может, все же пропустишь трошки перловочки, а то горняки, поди, борщ-то уже давно слопали…

— Нет, спасибо, Петро,

надо слетать еще разок, пока погодка что надо. Пошли, лучше поможешь нам

загрузиться.

— Ну, то всегда

пожалуйста! — оживился геолог, вставая и надевая панаму.

— Пока, ребятки!

Счастливо добраться до дома! — отдал нам честь летчик. — Уже вечером улетаете?

— Нет, только утром, —

отозвался я.

— А что так?! — удивился

пилот.

— Та вертушка трошки

пидломалась! — встрял в разговор дядька Петро, снова щедро перейдя на

украинский.

— Вот, Петро, я всегда

говорил, что моя «Аннушка» надежнее этих винтов!

— Спасибо вам! У вас

такая красивая форма! — сказала Пашка летчику Андрею, и эти вот ее слова дали

старт нашему стремительному расставанию.

Летчику этот комплимент,

видно, понравился, и он, уже выходя из столовой, вдруг неожиданно быстро

вернулся и произнес:

— Слушайте, милая барышня,

а не ваша ли это тетушка дежурит на базе горноспасателей? Уж больно вы похожи.

— Моя-моя! — оживилась

Прасковья. — Это тетя Зоя!

— Да-да, тетя Зоя, —

улыбнулся летчик. — Очень хорошая женщина. Так сильно за вас беспокоится… А

не хотите ли полететь к ней прямо сейчас? Мы ведь как раз туда и направляемся.

Всего часика два, и будете уже в объятиях своей тетушки, а то до утра-то еще

ой, сколько времени, да и вертушку могут вовремя не починить.

— Правда?! — изумилась

Пашка, и глаза ее засверкали.

— Конечно! С базы