Девочка Прасковья

И я смело двинулся к заветной полянке. Под ногами шлепала какая-то отвратительная студенистая масса: она то колыхалась, то твердела, то резко проваливалась. Запашок стоял тот еще! Один раз я провалился аж на всю длину левой ноги, но все одно дна так и не нащупал! Кое-как, цепляясь за коряги и кочки, выбрался из ловушки, сильно испачкав одежду, но продолжил свой рискованный путь. И тут же споткнулся и упал плашмя, прямо лицом в эту бурую жижу, кишащую пиявками и какими-то микроорганизмами. Противная густая вода достигла уже и плавок, я стал промокать. Выругавшись, я сделал еще один рывок и наконец ступил на более-менее твердую почву ягодного островка.

— Кто не рискует — тот не ест! — выдохнул я и утер грязь со лба.

Сколько же тут было ягод! Крупные, точно вишни, правда, еще не совсем спелые и кисловатые, они виднелись повсюду, даже некуда было и ступить. Такой свежей и аппетитной клюквы, не найдешь, пожалуй, ни на одном рынке. Я обтер ладони о майку и принялся за трапезу. Темно-розовый сок стекал по моим губам, подбородку, а я все хрупал и хрупал чудо-ягоды, ползая по поляне то на корточках, то на четвереньках. Вдруг где-то вдалеке послышался странный гул. То ли это был гром вновь собирающейся грозы, то ли летел за нами вертолет, а может мне просто все показалось.

Я встал, осмотрелся и прислушался. Но ничего, кроме воя комариной пурги да тревожного болотного бульканья, смешанного с пением какой-то камышовой птицы, я больше не услышал.

— Пятница, ты здесь? — крикнул я.

— Здесь! Здесь! — отозвался кто-то из дальних зарослей. То ли девочка, то ли виденье...

— Иди сюда! Здесь ягода!

— Ягода?! Ягода?! — удивился голос в непролазных кустах.

— Не обижайся! Иди поешь!

— Ешь! Ешь! — как-то сухо прохрипела кикимора.

— Ну и как хочешь! — сплюнул я и снова присел к большой красной кочке.

И вдруг заросли куги зашелестели и закачались, как от сильного ветра. Из них вынырнула девчонка и, увидев меня, радостно крикнула:

— Жора! Вертолет!

— Серьезно?! — вздрогнул я, утирая рот.

— Да, там над лесом, далеко отсюда! Кажется, он сюда летит! Бежим скорее!

— А может, показалось?

— Нет же! Вертолет! Гудит он.

Я кинулся обратно к берегу. Однако, подскочив к жиже, остановился. Я забыл, где именно переходил на остров! Болото уже успело затянуть и замаскировать все следы. Но надо было спешить, и тогда я, сплюнув, пошел наугад. И, сделав всего несколько широких шагов, ухнулся в булькающую прорву. Дна не было, лишь какая-то вязкая, как в сортире, зловонная жижа с многочисленными корнями. Попытался выбраться, однако, ухватиться было не за что, кроме жесткой травы, да и опереться тоже ни на что я не мог. И тут я с ужасом ощутил, что этот невидимый болотный Водокруч тянет меня вниз! Он был гораздо коварнее речного собрата и лишил меня всякой возможности сопротивляться его воле. Ни ног поднять я не мог, ни упорно грести вперед, а мог лишь барахтаться на одном месте, разбрасывая в стороны тину да ряску. Но сколь долго можно так продержаться? Стоит прекратить сопротивление, как начинаешь медленно погружаться в топкую прорву.

— Паш, помоги мне! Кажется, я залетел в бучилу! — гаркнул я.

— Лу! Лу! Лу! — ехидно хохотнула в кустах кикимора.

Пашка нерешительно подошла к трясине, не зная, как ей лучше ко мне приблизиться.

— Палку захвати какую-нибудь! — крикнул я. — Побыстрей, меня, кажется, засасывает!

Девчонка взяла длинную сухую и корявую сосенку, перекрестилась и двинулась ко мне, опуская один конец своего шеста в болото и нащупывая им подходящий путь. На середине дороги Пашка не устояла на колыхающейся почве и провалилась в воду. Палка отлетела в сторону. К счастью, девчонка не попала в трясину и быстро вынырнула, отфыркиваясь от жижи.

— Осторожно! А то тоже угодишь в бучилу! — крикнул я, уйдя в болото уже по грудь.

Пришлось вновь напрягаться, дергаться и барахтаться. Подтянув сосенку, Пятница опять двинулась ко мне. Добравшись до края полыньи, она встала на колени, снова перекрестилась и, что-то прошептав, протянула мне свою хрупкую жердочку. Подтянувшись, я ухватился за палку, однако, оторваться от бучилы не смог. Ноги мои слиплись в жиже и лишь тянули вниз.

— Тащи! — крикнул я.

Пашка налегла на палку, но силенок у нее оказалось недостаточно. Вот и постись! Бедняга упиралась изо всех сил, но смогла подтянуть меня лишь на десять сантиметров, не более. Проклятый Водокруч крепко обнял меня и только посмеивался над девчонкой. Борьба шла минут пятнадцать. Наконец, Пашка обессилено прилегла прямо на кочках. Она тяжело дышала, платье намокло. Я почувствовал, что и у меня силы тают, как снег в жаркий день.

Болото, воспользовавшись нашей паузой, принялось отвоевывать отбитое нами пространство, и мои ноги вновь потянулись в неизвестность. Пришлось начинать барахтанье.

— Погоди, я сейчас, только передохну немножко... — сказала Пашка.

— Слушай, Пятница, тебе, скорее всего, меня не освободить! Знаешь что, беги-ка ты лучше обратно к горе. Вертолет, поди, уже там приземляется. Позовешь кого-нибудь из спасателей. А я тут пока сам побарахтаюсь...