Но мои стремления, старания, мамины ожидания, что со всем этим делать? Не могу ведь просто плюнуть, потому что так захотелось, это разочарует маму, которую всегда старалась только радовать, она никогда меня не простит. А я прощу себя, если послушаю глупое сердце и останусь с любимым?
Через два дня мне нужно улетать, чтобы сдать вступительные экзамены, и я точно намерена это сделать. Посмотрим, как все пройдёт, Стасу об этом знать вовсе не обязательно, пусть это будет маленькой ложью во имя спасения его нервной системы. Он так остро реагирует, что лишний раз лучше не заикаться об отъезде. Может я не смогу поступить с первого раза, кто знает?
ГЛАВА ХI
СТАС
Каждый день, я уговариваю ее остаться со мной в Сочи до того момента, пока не закончится стройка, и она отвечает мне или игнором, или тяжелым молчанием. Даже не говорит нет, и не спорит, что доканывает ещё больше. Настроение с каждым днём становится все хуже, и пытаясь не сорваться на неё, работаю как проклятый, успеваю сходить в спортзал и наорать на подчиненных, чего раньше никогда в жизни себе не позволял. Да уж, личная жизнь сказывается и на работе, это истинная правда.
Сижу за рабочим компьютером и закрываю глаза, они настолько устали, что такое ощущение, будто в них песок, потому что работал сегодня около восьми часов без перерыва. Не смотря на напряжение и утомление, перед моим мысленным взором возникает картина, где маленькая рыжеволосая красавица встречает меня в новых туфлях и кружевном белье, прыгая на шею и целуя своими сладкими губами, или ещё хуже, где она без белья, сидит верхом на мне. Я поглаживаю ее попку… стоп! Теперь уже стоит ещё кое-что, и совсем не в мыслях.
Ну зачем я так жестко с ней обошёлся при последнем разговоре? Что она может сделать, если сама за себя ещё ничего не решает, за всем пока стоит ее Мама, которая конечно же желает только самого лучшего дочери, ведь она вложила столько сил и нервов, для того, чтобы создать идеальное будущее, в котором они смогут позволить себе отдыхать где захотят, покупать, что вздумается и никогда больше не думать о расходах. Я ведь тоже когда-то жил и считал копейки до зарплаты, а сейчас совсем зажрался, и видимо забыл, как трудно выкрутиться в мире, где все хотят дать тебе пинка под зад.
В голову уже приходила мысль познакомиться с ее матерью, но пришлось сразу выкинуть из головы, потому что она строгая консервативная женщина, которая никогда не одобрит наши отношения, и отправит свою дочь подальше от такого бойфренда любой ценой. От безвыходности этой идиотской ситуации закипала кровь, впервые я не мог решить проблему, и это бесило до такой степени, что меня не отвлекало ничего, ещё и Алиса со своим: « Я должна пару дней подумать обо всем в одиночестве, пожалуйста, не звони мне, пока я сама не решу, что дальше делать…».
Ситуация как из мыльной оперы, так говорит, будто прощается со мной навсегда, я уже не знаю, что думать.
Секретарша постучала в дверь, выдернув из мыслей:
– Станислав Георгиевич, вам принести обед?
Как всегда, пытается выслужиться, превышая полномочия, да уж, она даже не скрывает, что хочет меня, весь вид кричит, что она готова отдаться прям на офисном столе. Ее декольте уже стало до неприличия глубоким, а юбка с трудом прикрывает загорелые бедра. На что надеется эта пустоголовая барышня? Хотя, увидев мой стояк даже через брюки, она видимо подумала, что я собирался удовлетворять себя прям на рабочем месте. О боже, ещё не хватало. Я не променяю такие сладкие занятия любовью с моей девочкой, на дешевый трах, это просто смешно.
– Нет, я буду обедать вне офиса, спасибо, вы свободны. Хотя постойте, у меня к вам просьба личного характера, – девушка напряглась в ожидании, видимо надеясь, что я предложу ей встать передо мной на колени и расстегнуть брюки, – отправьте цветы на тот же адрес, что на прошлой неделе.
Секретарша утвердительно кивнула и злобно сверкнув взглядом вышла, как бы ненароком хлопнув дверью.
Вот так-то.
Но к вечеру я не получил ответа, даже смс сообщения с благодарностью за цветы. Подумал, что возможно моя девочка ещё не дома, и гуляет с подругами. Терпеливо ждал ночи, потом не выдержал и написал ей сам:
Не прочитано.
На следующее утро:
Опять ничего.