Девочка против любви

Ночь, лежу в своей кровати один и читаю отчеты по стройке, слышу странные, шуршащие звуки, раздающиеся где-то в квартире. Достаю из шкафа биту и бесшумно двигаюсь, открывая каждую дверь поочередно. Кухня – пусто и тихо, только электронные часы, встроенные в духовой шкаф, пикнули и оповестили о том, что сейчас полночь. Ванная – тишина и темнота, комната для гостей – никого, гардеробная – Алисины туфли мирно стоят на полке и укоризненно смотрят на меня. Закрываю дверь и качаю головой, наверно мне все это мерещится. Иду дальше по коридору и опять слышу звук – он доносится от входной двери. Смотрю в глазок, но там никого. Дверь все скребут и я решаю открыть и разобраться что к чему, собравшись с мыслями поворачиваю ключ, со всей силы пинаю ее ногой, и вижу, что на полу лежит Алиса, а рядом с ней лужа крови, падаю на колени и пытаюсь привести ее в чувство, трясу, обнимаю, уговариваю, но она не двигается, сердцебиение не прослушивается. Подкатывает тошнота, паника нарастает, и я достаю телефон из кармана домашних штанов, чтобы вызвать скорую помощь. Кто-то бежит по лестнице, возможно, он сделал это с моей девочкой, и я начинаю бежать следом, но как бы не ускорялся не могу поймать или даже увидеть кто там, только затылок обтянутый чёрным капюшоном, пытаюсь схватить его, но не замечаю ступеней и падаю, а убийца смеётся до боли знакомым смехом, только не могу понять чьим и убегает. Я встаю, понимая, что догнать уже не получится, поэтому разворачиваюсь и бегу наверх к ней, распластавшейся на моем пороге. Рыжие волосы красиво лежат с обеих сторон от ее лица, пухлые губки испачканы кровью, а тело такое холодное. Нет, нет, только не это! Ты жива, проснись, Алиса! Проснись! Но она не просыпается, а я нахожусь в неадекватном состоянии и не могу остановиться до тех пор, пока чьи-то руки не подхватывают меня за плечи и не несут куда-то.

Потом понимаю, что нахожусь в психушке, причём привязанный к больничной койке. Дёргаюсь, пытаюсь освободиться, но ни в какую. Крепко привязали! В коридоре раздаётся эхо шагов, и чем больше они приближаются, тем отчетливее слышу голос:

– Он убил девушку на своём пороге, а потом плакал над ее мертвым телом. Нет, мотив преступления не ясен, мы укололи его снотворным, потому что вёл себя буйно и ничего кроме криков воспроизвести не мог. Скорее всего психологи признают невменяемым и оставят непосредственно у нас. Да, красивый, но злой. Ладно, Людочка, отключаюсь, пойду посмотрю на убийцу, может оклемался, а то полиция жизни не даёт, он у нас оказывается большая шишка, в прессе такой скандал, все ломятся за интервью из первых уст, но его армия адвокатов строго запретили даже рот открывать, иначе засудят. Эх, жаль, подзаработала бы копеечку, лишней не была бы, ладно, отключаюсь, до завтра!

Голос стих, и женщина остановилась за дверью гремя связкой ключей. Да меня не только привязали, ещё и на ключ закрыли как настоящего психа! Вот это дела, и что-то смутно подсказывало, что врачиха сплетничала обо мне. Но я же этого не делал, какого черта? Все события с новой силой ударили в голову, Алиса убита! Ее смерть вешают на меня! Сердце разлетелось внутри грудной клетки и пробило легкие, я просто лежу прикованный к койке и тихо умираю следом за ней. Зачем мне мир, в котором нет ее? Все потеряло смысл.

Дверь со скрипом открылась, первой в палату вошла женщина средних лет, одетая в белый халат, а следом за ней видимо медсестра, или даже студентка, потому что на вид ей было двадцать с небольшим. У девушки очень знакомое лицо, но не могу вспомнить откуда, уловив мой интерес она отвернулась, а женщина-врач навострила свой хищный взгляд прямо на меня.

– Здравствуйте, Станислав. Я ваш лечащий врач Марина Петровна, будем знакомы. Теперь хотелось бы установить ваше общее состояние, потому что скоро предстоит беседа с психологом-криминалистом, и нам нужно убедиться в вашей адекватности.

– Разговор не получится, Марина Петровна. Для начала развяжите меня, я не псих, – и злобно дернул руками.

– Простите, не в моих полномочиях. Сейчас мы возьмём у вас кровь на анализ, а потом снова введём в искусственный сон, если не заговорите. Выбор у вас есть, так что или мы поговорим, или спокойной ночи.

Я понимал, что разговаривать с этой женщиной, да ещё и при свидетелях слишком опасно, потому что она в любой момент может признать меня душевнобольным, а потом накачать такими лекарствами, от которых таким я и стану, поэтому решил рискнуть.

– Говорите, я вас слушаю. Но если будут какие-либо провокации, то отвечать на ваши вопросы не стану, – сказал ей, и уставился прямо в глаза.

– Не буду юлить, спрошу прямо, это вы убили Алису Глебову? – спросила жаба и даже бровью не повела.

Ярость ослепила, хотелось встать и оторвать язык за такие вопросы, но я ничего не мог из-за этих ремней. Поэтому решил быть умней и применил свои знания деловой психологии на практике, сглотнув ком в горле ответил: