Девочка Рустама

Страх ударил прямо в сердце. Я чувствовала на себе взгляд автовладельца. Он был внутри, но издалека я видела только мужской силуэт.

Это либо Рустам, либо… кто-то от него.

Я отшатнулась от Миши, но было уже поздно. Внутри салона бордового авто вспыхнула вспышка.

Нас сфотографировали.

В тот момент, когда лицо Миши было непозволительно близко к моему.

Это конец.

Сердце ухнуло вниз.

— Миш, ты иди. Я найду тебя в кафе.

— Маленькая…

Меня охватила злость. Почему именно сейчас его «маленькая» приобрело очень пошлый оттенок?

— Миша, ты забываешься. Меня зовут Полина. Уходи! В кафе тебе любая с радостью составит компанию.

— Ты ревнуешь? — у Миши глаза на лоб лезут.

— Нет, конечно. Мы же друзья?

Миша хмурится. Одаривает меня пристальным взглядом с высоты своего роста, разворачивается и резко уходит.

Злится отчего-то.

Но так будет лучше.

— Полина!

Я оборачиваюсь, внутренне содрогаясь.

Точно смертник. Это сам смертник приехал.

А еще он нас с Мишей без утайки фотографировал. Как он меня обнимал, свое лицо к моей щеке прислонял, себе ближе подтаскивал…

Я поняла все без слов. Меня звали прокатиться, и выбора у меня не было.

Альберт молча распахнул пассажирскую дверь, приглашая меня внутрь. Я послушно села, а он тут же занял место водителя.

Но прежде, чем увезти меня отсюда, он наклонился к моему телу. Близко-близко. Щеку мою своей щетиной царапнул, чтобы ремнем к сидению прибить. Пристегнуть.

— Вы на них не похожи. Внешность у вас другая, — замечаю тихо, почти шепотом.

— Мои родители поляки.

Его шепот опалил мою щеку. Я почти что вжалась в сидение. Ремень щелкнул, но Альберт не спешил отстраняться.

Мы встретились глазами. Его такие равнодушные… У Рустама в них огонь кипел, хищный блеск бурлил, а у Альберта ничего. Я не интересовала его как женщина.

Ему нужно было другое.

— Смотри, Полина. Смертник я, но следующим трупом твой парень будет. Хочешь?

— Это не мой парень. Но я поняла, чего вы добиваетесь.

Тихо сглатываю. В горле пустота. Сердце из ребер сейчас выскочит.

Спасая Мишу, я добровольно села в машину того, кто не боится даже смерти.

— Вот и славно, раз поняла. Тогда ты сделаешь все, что я тебе скажу.

— Ты умная девочка, Полина.

— Спасибо. Рустам то же самое говорит.

Не сомневаюсь: Альберт слышит сарказм в моем голосе. Заводит машину и тут же трогается с места.

Резко, быстро. Я вжимаюсь в пассажирское кресло.

И понимаю, что ни в кафе, ни в университет я уже не вернусь. Миша звонит мне на сотовый, но я сбрасываю.

А он настойчиво звонит снова.

— Развлекаешься с Басмановым, а сама за спиной крутишь? Так, Полина Ковалева?

— Не ваше дело, — огрызаюсь я.

Друг он мне. Друг!

Который позволяет себе немножко больше. Того, чего раньше я даже не замечала.

Миша ведь и парней от меня всегда отгонял. С упорной настойчивостью. Кто косо смотрел — Миша распугивал и меня вновь обнимал. Будто совсем не по-дружески…

Забота, братская любовь… я так думала.

— Просто жаль, если такая кукла замуж никогда не выйдет. И детей никогда не родит. И вообще жизнь у нее если рано закончится.

— Что… что вы имеете в виду? — мой голос охрип от страха.

За окном уже давно нет институтских стен. Мы проносимся по центру как угорелые.

Движемся к выезду из города.

— Выпустите меня… Выпустите из машины! Остановите!

— Я не о себе говорю. Ты с Рустамом словно первый день, Полина. Не знаешь, что он ревнивый? До беспамятства ревнивый. Бешеный придурок.

— Я с ним действительно первый день!

— Ни за что не поверю, что ты сделала это с ним за один день, — смеется Смертник.

— Что сделала?

— В клубе он показал свою слабость. Тебя.

Автомобиль рассекал километры. Мы уносились от города все дальше и дальше.

Телефон вибрировал без умолку. Звонил уже не Миша.

Незнакомый номер.

— Это Басманов, — кинул взгляд на мой телефон, — не бери. Возьмешь — выкину телефон. И добрым быть перестану.

Бросаю телефон в студенческую сумку.

Они же все больные на голову. Что волгоградские, что московские.

Лучше слушаться…

— Зачем вы меня за город везете? Если Рустам ревнивый… он вам голову свернет, если вы ко мне прикоснетесь.

— Я тебя даже пальцем не тронул. Сама села в машину. Сама позволила мне тебя пристегнуть.

Я делаю шумный вдох. Нервно поигрываю с ремнем безопасности, вспоминая тесные прикосновения Смертника ко мне. Как ремнем пристегивал интимно вспоминаю.

— Что вы хотите?

На мои колени, облаченные в прочный капрон, падают фотографии.

Сфотографировал и сразу же фото подарил. Благодетель чертов.

Я хватаю их в свои руки. Квадратные, небольшие.

Вот Миша обнимает меня за плечи. А второй рукой к моим волосам прикасается.

Следующий кадр. Целует меня в щеку.

Кажется, что целует. А на деле он просто приблизился слишком… слишком!

Хочется кричать. И говорить, что это неправда. Что это ложь. Что он не целовал меня даже…

— Дружески ведь… здесь ничего такого нет.

— Рустаму скажешь это. Он сперва по стенке его размажет, а потом… с тобой чего неприятное сделает.

Альберт победил. Я боялась Рустама, и он знал это.

— Кто вы такой?

Я подарила ему прозвище Смертник.

Смертник кидает на меня взгляд. Смертник улыбается в ответ.