Девочка Рустама

— Мне, потому что дочь Шаха — твоя двоюродная сестра. А мне, выходит, сводная.

— Удивлен.

Рустам задумчиво играет перстнем на своем пальце. Тяжелый черный камень переливался под стать его столь же черным глазам.

— У Булата есть дочь? — уточняет дьявол.

— Я сам недавно узнал. Булат нашел ее спустя двадцать лет. Говорят, история темная.

— Расскажи.

Давид выглядел озадаченным. Оказалось, они не родные братья, а сводные, но схожесть между ними все равно была.

Ему чуть меньше, чем Рустаму. Лет на 28 выглядит.

Однако, если Давид воспитывался в семье Басмановых с детства, то определенно впитал все до последнего. Схожесть в характере неродных братьев очевидна.

— Женщину он любил одну. Анной звать. Она забеременела и тогда сбежала от него. Причин может быть много. Дядя наш ведь псих, ты знаешь.

— Согласен, — усмехается Рустам, — но нас с тобой он очень любит, Давид. Выражайся теплее.

— Верно. Но и Эмин его такой же. В общем, Анна в Сибири притаилась, замуж беременной за другого вышла.

— Беременной за другого? — Рустам поморщился.

— Да. А Булату в последнюю встречу она сказала, что аборт сделала.

— Отчаянная. И сделала?

— Нет, — с неприятной улыбкой протягивает Давид, — вот и дочка объявилась. Живая, от любимой женщины.

— Завралась она. Женщина уже не жива, я так понимаю?

Меня охватил ужас. Рустам говорил об этом жестко, равнодушно. Словно Булат должен был убить Анну.

Давид нервно засмеялся.

— Он скорее себя убьет, нежели Анну. Запер ее в своем доме. А девчонку на аукцион выставил, ищет партию подходящую. Наш отец договаривается о союзе. Дианой зовут. Дочь Булата заиметь — приятно. Красивая, вроде.

Давид переводит взгляд на меня. Скользит взглядом откровенным. Обводит фигуру, ощупывает до неприятности. А в реальность возвращает хватка Рустама. Дьявол пальцы до боли сжимает.

— Так бери. Булат отдалился от нас, всяких выродков у себя в городе укрывает. Нам нужен Волгоград и расположение Шаха. В том числе, и его сына. К своим годам Эмин уже достаточную власть заимел.

— Отец тоже так считает. И мне жена не помешает. Да с таким городом в приданное — вообще сказка.

Мне становится неприятно. Они говорят об этой девушке, как о товаре. К товару по имени Диана идет приданное — Волгоград. Действительно, сказка. И в этой жестокой сказке моя жизнь никогда не станет прежней.

Но больше всего меня пугала назойливая мысль.

«Девушкам на ночь» уши закрывают, когда о серьезных вещах говорят. Чтобы лишнего не услышала та, которая утром исчезнет.

А я здесь. Сижу и все слушаю, потому что уйти не могу. Не отпустит дьявол.

Рустам меня сюда привел, рядом с братом посадил, явно важные вещи обсуждают.

С девушками на ночь так не поступают. Или их навечно в клетку золотую запирают, или на утро находят мертвыми.

Я поворачиваю голову, встречаю взгляд Басманова, но прочесть его не могу. Дикий он. Пугает до дрожи.

— О каком приданном ты говоришь? У Булата наследник есть, вот кому Волгоград достанется. Эмин своей силой славится.

— Так разберемся. Договоримся. Эмин на крючке у нашего отца.

— Какой бы ни был крючок, с Эмином воевать плохо, — понимает Рустам.

Он замолкает и начинает думать. Потирает подбородок, телом застыв. Думает, соглашаться на войну или нет.

А меня плохое предчувствие пожирает. Братская война она всегда кровь несет и боль.

Хотя почему я думаю об этом? Мне об учебе надо думать, об экзаменах… о брате.

Все остальное меня не касается. Сейчас я здесь, а завтра наши пути с Басмановыми разойдутся.

— Ты знаешь, я дорожу тобой. Ты мой брат.

Давид кивает, принимая слова Рустама.

— Я помогу в переговорах. Будет Диана твоей. А насчет Волгограда решим, когда на свадьбе погуляем. Начнем с малого — с женщины.

Рустам согласился. На войну пошел.

Мое сердце в пятки ухнуло. Начнем с малого, сказал он. С женщины…

Такие мужчины скоры на решения. Даже смертельные.

— Я за этим и пришел. Поддержкой заручиться.

— Я знаю. Я все сказал. А теперь оставь нас, Давид, — понизил голос Рустам.

Тягучий голос дьявола накрыл мое тело дрожью. Рустам пальцами шероховатыми по моей руке провел и дал понять, что за этим последует. Давид напоследок скользнул по мне странным взглядом — будто был удивлен поведению брата.

Будто ожидал от него отказа и словно это я сильно повлияла на ход совершенно чужих мне событий.

Не нравится мне все это.

— Хорошей ночи, брат. На связи.

Я напряженно молчу. За Давидом захлопывается дверь, отдаваясь продолговатым гулом в моих ушах. Дверь автоматически запирается, оставляя клубный шум где-то далеко. Запирая нас с Басмановым наедине.

— Почему ты заставил меня это слушать? — не понимаю я.

— Без лишних разговоров, Полина. Иди ко мне.

Я делаю прерывистый вдох. Рустам обвивает мою руку и рывком сажает на себя, перетягивая нас на одно массивное кресло. Холодными руками я упираюсь в кожаную обивку. Эта кожа натянута так, как натянуты сейчас мои нервы.

Я часто дышу. Волосы растрепались в полете и прилипли к влажным губам. Кожа покрылась мурашками.

Одним движением Рустам расстегивает мое платье. Замок скользит, так красиво звуча в тишине.