Девочка с красками

Только это коротенькое и тихое слово удалось ей сказать, не расплескав слёзы. Но как-нибудь потом, когда позади останется этот вечер и она успокоится, она скажет Саше много-много хороших слов про то, как она ему верит, и про то, что он, конечно, найдёт на Урале алмазы и всё на свете найдёт, чего бы ни пожелал.

Издали, из очень далёкого далека, донёсся протяжный, прерывистый, такой всегда тревожный в ночи паровозный гудок. Может быть, это тот самый поезд, в котором едет отец? Таня невольно рванулась вперёд, но Саша снова взял её за руку и удержал.

- Нет, это не московский, - сказал он. - Но алмазы - это ещё не скоро. Пока я решил заняться другим. Не хотел тебе говорить, ну да ладно - скажу. Сказать или ты и не слушаешь меня совсем?

- Слушаю, Саша.

- Я помню твоего отца - он мировой мужик. Ты в этом не разбираешься, а я помню, как он в волейбол играл. Луч-шик нападающий города был. Конечно, в молодости. В общем, мы решили с ребятами открыть при нашей школе краеведческий музей. - Саша приостановился и глянул испытующе на Таню. - Да ты, никак, плачешь?! Ты что это? Пожалуйста, можешь и ты вместе с нами работать. Только это пока секрет ото всех. Условились? Ну развеселись ты, тебе говорят! Чудачка, приезжает отец, тебе предлагают такую интересную работу, а ты слёзы льёшь. Всё-таки женщины, что там ни говори…

Снова далеко-далеко, протяжно и тревожно прозвучал паровозный гудок.

- А знаешь, может быть, это и московский, - прислушавшись, сказал Саша. - Побежали!

- Побежали! - громко отозвалась Таня.

Теперь ей было не страшно говорить громко, слёзы всё равно выплеснулись из глаз. И она могла бы теперь даже сказать всё, что только что собиралась Саше сказать. Но они с ним теперь бежали, а когда бежишь, многого не скажешь.

9

Да, это был московский поезд. Ребята узнали об этом, когда пробегали мимо бараков кирпичного завода. Саша спросил на бегу кого-то из парней, стоявших в дверях:

- Московский?!

- Он самый.

- Так ведь рано ещё!

- По летнему расписанию шпарит.

Саша остановился и удержал за руку Таню. Бежать было бесполезно, поезд уже вырвался напрямую к станции, и, как бы быстро они ни бежали, поезд подомчит к станции куда быстрее, чем они. Таня тоже поняла это и горестно прижала к лицу руки, чтобы не видеть этот мчащийся вперёд поезд.

- Что, ребятки, опоздали? - подошёл к ним один из парней, что стоял в дверях барака.

- Ага! - буркнул Саша.

- А дело важное? Встречаете кого?

- Папу! Три года всё не ехал! - отдёргивая руки от лица, сказала Таня. - Три целых года…

- Да, огорчение, - протянул парень. - Ладно, поможем. Ждите меня тут. - Он повернулся и побежал назад, к баракам.

Таня вопросительно поглядела на Сашу:

- Что будем делать?

- Ждать, - уверенно сказал Саша.

- А чего? - спросила Таня. - Может, побежим всё-таки?

- Нет, бежать бесполезно.

Вдруг где-то возле барака, взрывая тишину, затарахтел и брызнул искрами из глушителя мотоцикл. Вспыхнувшая фара на миг осветила барак с тёмными окнами, за которыми уже все спали, и высоченных парней в дверях, чему-то смеявшихся между собой, и краешек чёрного пихтарникового оврага за бараком. А потом луч фары вдруг тихо улёгся перед Таниными ногами - мотоцикл, тарахтя, затормозил совсем рядом с ней.

- Садитесь! - приказал парень. - Живее!

Секунда - и Саша уже сидел за спиной мотоциклиста и уже протягивал Тане руку, чтобы и она могла побыстрее сесть.

- Скорей, скорей! - Саша был просто счастлив.

Он уже подался вперёд, готовый рвануться навстречу ветру вместе с машиной. А Таня страшно испугалась; она никогда не ездила на мотоцикле, но часто видела, как ездят другие, и всегда боялась за них. Страшно! Машина тарахтит, скорость сумасшедшая, а всего два колеса… Но сейчас раздумывать было нельзя, спорить было нельзя. Это всё делалось для неё. И этот мотор ревел для неё, и этот фонарь светил для неё. Таня шагнула вперёд, зажмурившись, как с обрыва в речку. Сильные руки парня подхватили её. Она не успела ещё и дух перевести, как задохнулась от ветра, ударившего ей в лицо.

- Поехали! - крикнул Саша.

Его губы оказались у самого её уха, и он крепко обнял её, а она крепко обняла руками парня-мотоциклиста. И теперь они были все трое как один человек. Но только каждый делал своё дело: парень вёл машину и помалкивал, Саша радовался и кричал: «Вот здорово! Вот это скорость!»

Ну, а Таня? Таня боялась. Правда, не всю дорогу. Потихоньку она освоилась и даже разжмурила глаза. Всё неслось вокруг. Чёрная земля по сторонам машины превратилась в чёрный, несущийся поток. Огни впереди, у станции, то вспыхивали, то исчезали, то принимались кружиться. Сиденье под Таней рвалось вперёд, ноги её судорожно подскакивали, не находя опоры. Только спина парня и была сейчас Таниным спасением. Широченная, крепкая, добрая такая спина. Таня шепнула, прижимаясь носом к этой спине:

- Спасибо вам, дяденька.

- Проснулась? - весело повёл на неё глазами парень. - А ты ничего, смелая.

- Нет, я испугалась.

- Для первого раза, я говорю, смелая. Другая бы пищать начала. А ты прыг - и всё тут.

- Спасибо вам, дяденька, - сказала Таня.

- Чего там!