Девочка с перчиками

— Ну, милая, это ты поспешила посчитать мое наследство, а я вполне могу предположить, что Олег все завещал кому-то другому, завещание будет оглашено только через год, так что… особо не мылься! — уже кричал он. — Даже если я что-то и унаследую, меня это не колышет, я и сам себя прокормлю и тебя заодно… А вообще, не нравится, скатертью дорога, ты ж теперь любишь знойных мужчин. Я не прав?

— Ты пьян, и я не желаю разговаривать в таком тоне!

И Юля швырнула трубку.

— Что это с тобой, дружище? Ты вроде не очень пьяный, чего так завелся?

— А, ладно, разберемся… Не хочу я об этом говорить. Блин, так хорошо сидели, а она…

— Естественно. Никакой бабе не нравится, когда мужик пьянствует со старым товарищем. Вот потому я и не женюсь.

— А зачем тогда хочешь с Яниной знакомиться?

— Да просто поглядеть на женщину, способную вызвать такие чувства. Хотя, скорее всего, там не столько чувства были, сколько сознание вины. Ну бог с ней, не стану я с ней знакомиться. Глупость одна!

— Правильно, Мишка! Вообще вязаться с бабами — чистой воды глупость… И про любовь это всё литературные выдумки, а руководит нами только инстинкт, как считается, основной. Ты вот, Мишка, любил кого-нибудь? Так, чтобы с катушек слететь? Я лично никогда.

— А я любил… — неожиданно, после некоторой паузы, произнес Мишка.

— Почему не знаю? И где же она?

— Она… умерла…

— От любви?

— Да нет, от заражения крови…

— Расскажи!

— Тебе, в самом деле, интересно?

— Конечно!

— … Это было семь лет тому назад. Я тогда жил в Париже, она была моей соседкой по площадке…

— Парижанка?

— Нет, полурусская, полукиргизка, звали ее Наташа, но она называла себя Джамилей, она… была моделью… внешность у нее такая экзотическая… Красивой не назовешь, а в гриме — чудо, а вот карьера у нее не задалась. Она работала, но, что называется, во втором эшелоне. Уставала страшно, моталась по городам и странам, падала в голодные обмороки. Я ее жалел жутко, она иногда приходила ко мне, вываливала на меня все свои горести. «Хорошо с тобой, Миша, спокойно, и поговорить по-русски можно…» Иногда спрашивала: «Миша, скажи, чего во мне не хватает, почему другие девчонки только приедут и уже на вершине, а мне не везет…» У нее мечта такая была — стать супермоделью. Родители ее развелись, но отец оплачивал ее крохотную квартирку. Она была страшно одинока… Я звал ее замуж, но она говорила: я не для того в Париж приехала… Дурочка… Приехала в Париж, чтобы умереть.

— А она тебя… любила?

— Нет, просто иногда спала со мной… она была одержима своей дурацкой мечтой… Ей стукнуло уже двадцать три года, а в их бизнесе, если ты к этому возрасту ничего не достигла, так уже и не достигнешь. Я ей пытался объяснить, что по общечеловеческим меркам она очень молода, вся жизнь у нее впереди. Я вынужден был на два месяца уехать в Аргентину, звал ее с собой, но она ни в какую, ее пригласили на очередной второразрядный показ… Я звонил ей, слал эсэмэски, а потом вдруг она перестала отвечать. Ну, когда я вернулся, в ее квартире жил какой-то парень, он ее не знал, а консьержка сказала мне, что она умерла от заражения крови. Стерла ногу, всего лишь… Вот такая история, вот такая любовь.

Тимофей задумчиво смотрел на друга.

— Нет, Миша, это не любовь.

— Много ты понимаешь…

— Если бы она не умерла, ты через год или два просто возненавидел бы ее, потому что когда женщина одержима такой идиотской идеей и все приносит ей в жертву, вплоть до своей и твоей жизни… Но она умерла, история получилась жутко печальная… К тому же, как я понял, девушка была хороша собой… Наверное, каждому человеку в жизни нужна печальная история…

— Тима, а ты умный малый! — вдруг улыбнулся Мишка. — Я иногда сам себе что-то подобное говорил. У тебя, как я понял, такой печальной истории еще нет?

— Какие наши годы! — засмеялся Тимофей.

— Это правда, брат! Какие наши годы!

— Мишка, тебе надо жениться!

— Жениться? Ты вот давно женат… Много у тебя счастья в жизни?

— Еще месяц назад я бы ответил — да! А сейчас…

— Знаешь что, дружище, давай-ка иди домой! Зачем напрягать отношения в семье? Мы с тобой еще свое возьмем!

— В семье? Где она, семья? Я сам себе семья, по Вознесенскому — во мне как в спектре живут семь «Я»…

— О, Тима, ты набрался, пожалуй, я тебя провожу!

— Да ты что, Мишка, я сам!

— Нет уж, мне так спокойнее будет, а то еще в какую-нибудь драку ввяжешься, я тебя знаю!

Утром Юля разбудила его как ни в чем не бывало.

— Тим, пора в бассейн!

— Юль, езжай без меня, голова раскалывается!

— Ерунда! Вот тебе бульон, выпьешь и оклемаешься! Давай, давай, после бассейна почувствуешь себя человеком, проверено! А сейчас ступай в душ!

Тимофей подчинился. Но под душем он вдруг вспомнил вчерашний вечер, телефонный скандал, который она ему закатила, хотя вовсе не была скандалисткой. Он с величайшим трудом подавил глухое раздражение. Зачем обострять отношения?