Девочка с перчиками

Ему тоже было тяжело с ней. Она жила у метро «Проспект Вернадского», путь им предстоял довольно долгий, особенно учитывая московские пробки.

— Тимофей, а Олег что-то рассказывал вам обо мне… о нас?

— Разумеется, он даже назвал этот рассказ исповедью.

— А он не сказал, почему он вдруг уехал… вот так, не попрощавшись… и… навсегда?

Вот этого он и боялся!

— Яна, а зачем сейчас ворошить это все? Олег умер, у вас своя, другая жизнь, к чему?

— В этом была как-то замешана моя мать?

— Ваша матушка жива?

— Нет, она умерла пять лет назад. Тимофей, умоляю вас, скажите, мне это страшно важно. И обещаю, больше вы обо мне вообще не услышите!

— А дом в Швейцарии?

— Что?

— Его надо будет переоформить на вас.

— Хорошо, пусть, но ради бога скажите, что там произошло?

— Воля ваша! К Олегу пришла ваша мать, она выследила вас, выяснила, кто он такой и предъявила ему ультиматум. Либо он уезжает из России и навсегда забывает о вас, либо она обвинит его в растлении малолетней и посвятит в это вашего отчима, а тогда Олегу мало не покажется. Ведь насколько я понял, ваш отчим был какой-то шишкой в МВД?

— И это все?

— Нет, ваша мать потребовала еще и денег. Вам на однокомнатную квартиру.

— Спасибо, Тимофей. И еще один вопрос, уже другого плана. Этот швейцарский дом можно продать?

— Можно, но не ранее, чем через пять лет.

— Почему?

— Таково условие покойного.

— Но ведь дом оформлен на вас?

— Я не имею такого права.

— Господи, что за бред!

— Олег сказал, что вы можете не принять дом сгоряча, или продать, наделать глупостей, а потом очень пожалеть…

— А если мы сразу переоформим дом?

— Это ничего не меняет. Вы тоже не можете его продать ранее, чем через пять лет.

— Демьянова уха…

— Ну, не совсем. Вы можете его сдать. Если вам это кажется сложным, предоставьте это дело мне.

— Я подумаю.

— Вот и хорошо.

— А у Олега детей не было?

— Ну, у него есть сын от первого брака, ему уже за сорок, но они не поддерживали никаких отношений, Олег хотел, но сын с детства был под влиянием матери… Он давным-давно уехал в Америку и, как говорится, с концами. А Олег, уехав тогда из России, больше не женился…

— А вы не знаете, он что-то оставил сыну?

— Его официальное завещание пока не может быть вскрыто, не ранее, чем через год, такова была воля покойного. Он потому и просил меня найти вас и все передать из рук в руки, чтобы вам не платить налоги и так далее.

— Понятно.

— И советую вам, Яна, тоже не распространяться об этом. Мало ли…

— Конечно.

Они подъехали к стандартному многоэтажному дому.

— Спасибо, что довезли.

— Я провожу вас до квартиры.

— Хорошо, спасибо.

— И дам на прощание совет. Не держите эти драгоценности дома. Снимите в банке ячейку.

— Спасибо, вероятно я так и сделаю.

— Возьмите мою визитку и как только что-то решите насчет дома, позвоните мне. Надеюсь, эти дары раскаявшегося грешника принесут вам, ну, если не счастье, то удачу! Всего наилучшего!

Слава тебе господи! Гора с плеч! А ведь она права, вся история с домом чистой воды бред! Зачем завещать его явно очень небогатой женщине, лишив ее права продать дом? Как минимум негуманно! Зачем он ей вообще нужен? Детей у нее нет, мужа тоже… Впрочем, муж и дети вполне могут появиться. Ах, какое мне, собственно, до всего этого дело? Надо поскорее переоформить дом на нее и пусть она сама об этом беспокоится. А мне все это здорово надоело! Хочу домой, к Юльке! Он позвонил жене:

— Юль, буду минут через сорок, если, конечно, не застряну в пробке.

— Тим, миленький, я оставлю ужин на столе, мы с Галкой идем в театр!

— За тобой потом заехать?

— Нет, не стоит, мы на Галкиной машине. У тебя усталый голос…

— Да, сегодня пришлось нелегко. Думал побыть вечером дома, с тобой…

— Тимочка, хочешь, я не пойду в театр?

— Да нет, иди, зачем лишать себя удовольствия! Я просто поваляюсь с книжкой…

— Вот и хорошо! — явно обрадовалась Юлька. Странно, неужто ей надоела роль идеальной жены?