Девочка сама по себе

Мне страшно. Страшно, что с ребенком беда, а я не вижу, не понимаю, что происходит. Хочу помочь и не знаю как. Водила ее к школьному психологу, говорит: «Девочка у вас замкнутая, сложно сходится с людьми, но в классе в целом отношения ровные, хотя близких друзей нет».

А мне не интересно в целом, мне нужно точно знать, что с моим ребенком, куда делась веселая послушная девочка? А теперь ещё и дневник!»

Вера не заметила, как, распаляясь от гнева, начала ходить по комнате крупными шагами и говорить вслух.

«Нет, ну ты представляешь, – обратилась она к невидимому собеседнику. – Она описала, как занималась сексом с Егором Петровичем, он у них в школе первый год работает, историю, кажется, преподает, точно не знаю, он с нашей параллелью не работает. И правильно, после института ему только с первоклашками заниматься. А если он маньяк? Он ее растлил и теперь заставляет его покрывать! Какие же мы с мужем дураки, надо срочно ехать к нему домой, а дневник в полицию отнести или в прокуратуру. Пусть разбираются.

А что, если он, заметая следы… Нет!»

Вера остановилась, как будто налетела на преграду.

«Всё будет хорошо. Юля вернётся домой. Мы найдем ее и все будет хорошо!» – как мантру повторяла Вера, раскачиваясь посреди комнаты. О том, что нужно позвонить в полицию и рассказать о домогательствах учителя она как будто забыла.

***

Юлька нашла подходящее место. Здесь было достаточно светло от луны и далеко от большого зала, где собиралась нехорошая компания. По дороге в новые хоромы Юлька прихватила у них кусок пенопласта – хотя бы не на бетонном полу сидеть. Забившись в угол, она попыталась заснуть.

Повреждённая рука сильно болела, зато кровь уже остановилась. Сначала Юлька хотела забраться в самую темную часть здания, полагая, что там ее точно никто не найдет, но не смогла справиться со страхом.

Сон не шел. Машины, спешащие отвезти своих хозяев в теплые дома, где их ждут теплые постели и горячий ужин, шуршали всё реже. Город засыпал. Юлька вдруг отчётливо представила, как по ночному городу идёт маньяк. В жёлтом плаще, с капюшоном, закрывающим лицо, тяжёлые сапоги, в руке нож. Ищет, он, конечно, же её, Юльку. Вот он остановился на перекрестке, повел носом, как будто принюхиваясь, откуда пахнет кровью, страхом и безысходностью, развернулся и медленно пошёл к стройке.

Теперь каждый шорох, каждое дуновение ветра заставляли сердце подростка останавливаться. Вдалеке послышался смех, большой компании, подростки были явно пьяны и искали приключений, приставая к редким прохожим. Возможно именно эти ребята тусуются в недостроенном спортивном комплексе, что служит Юльке прибежищем. Теперь девочка была бы рада таким соседям, маньяк бы не сунулся к ней при свидетелях. Но они прошли мимо.

Скорее бы утро. Рука болела все сильнее, стала горячей и опухла. Сейчас бы к маме, она бы знала, что делать, пусть бы поорала, если ей так нравится, только бы обняла, прижала к себе, успокоила. Мама раньше умела ее успокоить, Юлька и сейчас бы с удовольствием пообнималась с мамой, но никак не могла выбрать момент, они всё время ругались.

Нестерпимо хотелось пить. От голода бурчал живот. И шаги. Юлька все время слышала шаги.

Какая же она все-таки дура, что сбежала из дома, да ещё и без телефона. Сейчас бы позвонила папе, он бы пришел, забрал бы ее домой, ну, поругал бы, ну, затрещину бы отвесил. Вообще-то заслужила. Зато никакой маньяк к ней даже на пушечный выстрел не подошёл. Отец у Юльки, что надо – почти два метра ростом, бывший военный, сейчас директор автосервиса, интересно, они всей бригадой её ищут или он один. А мама? Наверное, плачет у окна на кухне. Из этого окна мама смотрела, как Юлька играла во дворе.

Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как Юля, хлопнув дверью, покинула теплый дом. Сейчас она сидела в темном углу и мечтала о горячей, хрустящей пицце, чтобы можно было, обжигая пальцы, сворачивать сочные треугольники и, подбирая тонкие ниточки сыра, отправлять в рот огромными кусками. И запить всё это сладкой и холодной колой. Или мамины котлеты. С румяной корочкой, аромат которых заполнял квартиру, выманивая их с отцом из виртуального мира на уютную кухню. Скорее бы утро. Боль в руке усилилась. Снова начался дождь. Будь он неладен.

С одной стороны, Юлька уже была готова вернуться домой, с другой – её грела мысль, что родители испугаются её потерять и наконец-то услышат её, перестанут преувеличивать и передергивать факты.

Они сейчас, наверное, ужинают. А может, все-таки волнуются, ищут, ходят под дождем, обзванивают больницы, морги. Юлька не сомневалась в том, что они её любят. Но способы воспитания не устраивали. По её мнению, слишком уж сурово, как будто она младенец неразумный, а не самостоятельная личность со своим мнением и правом голоса. Ей и в голову не приходило, насколько страшно сейчас её родителям.

***

Звук поворачивающегося ключа вернул Веру в реальность, она соскочила с подоконника, испытывая надежду и ужас одновременно. Николай еще не успел до конца открыть дверь, а Вера уже все видела, но все равно ждала. Ждала слов. Любых.