Девочка шейха

— Можешь спать, — разрешил. В ответ на разрешение она некоторое время слабо сопротивлялась, но выдохлась и смиренно заснула. Оглядев побитое лицо в ссадинах и царапинах сделал вывод, что восстанавливаться предательнице придется очень долго. Возможно останутся шрамы. И понимание этого меня вновь затопило волной гнева и разочарования, потому как Я. Я отвечал за свой народ. Растил их. Я прививал им принципы и нормы поведения и как они посмели притронуться к тому, что является моей собственностью?

И чем больше я думал об этом, тем сильнее раздражался, глядя на людей, которые выстроились по направлению главной дороги, ведущей ко дворцу.

Перед дворцом и по бокам улицы выстроились жители оазиса — самые высокородные и богатые люди нашей земли. В воздухе сверкали горсти монет, которые отражая свет солнца звонко падали под ноги. Драгоценности, лепестки цветов падали под копыта Сизого, а я боролся, чтобы ни послать всех к дьяволу и не устроить прилюдную казнь. Правда меня терзали и сомнения. С одной стороны — они испортили мое имущество, но с другой стороны — они правы и имели право поступить так с предательницей, променявшей наш оазис на вражеский. Девчонка была права, поэтому согласился на ее просьбу, если бы отрубил людям руки за вранье, непременно упал бы в их глазах.

После того, как передал Розу Ярину приходилось отвечать кивком головы на приветствия, хотя хотелось послать их к Дьяволу и пройти уже во дворец, но на пути следующий торжественный момент — встреча с семьей, что ждала при входе.

Едва спрыгнул с коня, как Тиль передала нашего сына в руки добротной няньки и, подхватив подол платья, очень быстро, стараясь не перейти на бег, рванула ко мне.

— Мой повели…! — между нами оставалось всего несколько шагов, но она резко замедлилась, глянув мне за спину, где Ярин держал Розу на руках. Посмотрела на них, потом на меня. Итак несколько раз, словно не верила глазам. Более того прекратила идти ко мне, а остановилась на половине пути, а ей следовало подойти ко мне и встать на колени! Народ уже начал перешептываться над запинкой. Я постарался не замечать откровенного непослушания Тиль и еще сильнее не злиться, потому как достаточно. Хватило не послушания со стороны народа. Тем не менее взглядом приказал немедленно подойти или пожалеет.

Несколько секунд она стояла на месте, что-то ломалось и скрипело в ней, но все же решилась. Собралась с мыслями, подхватив ярко-красные юбки, широко улыбнулась мне и подошла на расстоянии метра, после чего смиренно опустилась на колени и склонила голову. А я, проследив за молчаливым передвижением Ярина и Розы в сторону дворца, позволил Тиль исполнить свои обязанности:

— Можешь обнять.

Послушно поднялась с колен и обвила мою шею руками, при этом прошептав горячим дыханием на ухо:

— Как я соскучилась, любимый повелитель. Мне не терпится остаться с тобой наедине, — признавшись в тайных помыслах, поднялась на цыпочках и обожгла горячим дыханием ухо. Прижалась плотно грудью. Тело к телу. Соблазняя и обещая телом выполнить любое пожелание. Затем опустилась на стопу и обхватила меня за талию, скрещивая руки на моей пояснице.

— Каждый день вечен без тебя. Прошу, больше не покидай нас на долгое время. Я с ума схожу, когда не вижу твоих глаз и наш сын не желал появляться на свет без тебя. Когда слышу его плач по ночам, мне становится немного легче в одиночестве. Молю, больше не уезжай в походы. Займи свое место шейха здесь со мной. Твой отец желает видеть тебя здесь, а не на войнах. И наш народ давно принял тебя, как правителя. Все хотят…

— Я сам разберусь, — приостановил просьбы и признания, поскольку дел немерено. Да и нечего лезть в мои дела. — Ночью приходи, а сейчас слишком много забот.

Насильно оторвал Тиль от себя, оставляя ее одну, отправился к няньке с сыном на руках. Этот ребенок должен стать следующим правителем. Сейчас он хныкал без матери, но едва я приблизился и посмотрел на него, мальчик смиренно затих. Прикрыл рот. Правильно. Так приветствуют своего повелителя. Даже ребенок это понял, а не мой глупый народ!

Я на мгновение прикоснулся к груди сына, отдавая ему свою силу, а после перешел к непосредственным обязанностям.

Обнял отца, а следом отдал приказ советникам пройти в наш зал. Отец промолчал на мои приказы и позволил занять место шейха — широкий, обитый тканью трон, с которого все шейхи наших земли многие века взирали на советников. А те в свою очередь, поджав ноги под бедра, присели передо мной для доклада.

Для начала оглядел взрослых мужей и старцев, оценивая готовность собрания. Один охранник возле выхода привлек мое внимание. И именно для него я покинул трон и подошел к нему.

Встал напротив главного моего сарацина, ощущая, как внутри кипит от злости и желания размозжить голыми руками его черепушку, но к сожалению он — лучший бесшумный воин, поэтому не желательно терять ценного воина. Раньше в его способностях я не сомневался. Для начала дам ему шанс исправиться. По его лицу не скажешь, что боится моего гнева. Совершенно равнодушное лицо.