Девочка со свечкой

Аня с Робертом напряглись. Мы все поняли, что это не рядовая ссора. Обычно Марк Николаевич спокоен и скуп на эмоции.

Он дернул щекой.

— Не смей меня так называть. Собирай вещи, и чтобы я никогда тебя больше не видел. У тебя есть час. — Очень тихо сказал он, глядя сквозь нее. — Никогда не попадайся мне на пути. Ты для меня умерла. — Он развернулся, чтобы уйти, но Настя вцепилась в рукав его пальто.

Она схватила его так, будто он — спасательный канат, а она висит на краю обрыва.

— Пожалуйста, не надо, Марк. — Он вырвал рукав и сделал пару шагов в сторону коридора. — Я люблю тебя! — Настя зарыдала и набросилась на него со спины, чтобы обнять.

Заколка выпала из пучка, и волосы огненным пламенем разлетелись по спине.

Он, не поворачиваясь, отшвырнул Настю от себя, и она влетела спиной в стеклянную перегородку между гостиной и спальней.

С чудовищным звоном посыпались осколки.

Аня закричала. В глазах Роберта застыл ужал. Он вскочил, не зная, что делать: кинуться к Насте или к Марку.

Свечка порезала руки и спину. Она плакала, неуклюже барахтаясь в осколках.

Марк смотрел только на ее. В тот момент у него было лицо человека, мир которого разбился вдребезги, как эта перегородка.

Я вышла из оцепенения и резко кинулась на него. Роберт перехватил меня за талию. Я билась в его руках и орала. Он едва со мной справлялся.

— Мразь! — закричала я.

Аня бросилась к Насте. Кровь была повсюду: на осколках, Настиных руках, свитере и даже каким-то образом на ковре с длинным ворсом. Свитер плотной вязки, как выяснилось позже, спас положение. Иначе Настина спина была бы исполосована порезами. Она отделалась неглубокими, но пугающими количеством крови, ранками.

Когда я поняла, что не могу вырваться из захвата Роберта — плюнула в Марка Николаевича, попав ему прямо в лицо.

— Инга, угомонись! — Закричала Аня, взяв себя в руки. — Надо скорую вызвать, вдруг вены задеты.

— Не надо. — Тихо сказала Настя. — Это я виновата. Он не хотел.

— Настя! — Заорала я. — В чем?! Что он, — псих ненормальный?! Ненавижу!

Федорцов молча ушел, оставляя за собой мокрые подтеки на полу.

Сейчас, восстанавливая события того вечера, я понимаю, что ему было больно. Очень больно, только вот это не оправдание.

Он вычеркнул Настю из своей жизни.

В тот момент я не задалась вопросом, что было в конверте. Настино состояние волновало меня гораздо больше. Но после исчезновения я сломала всю голову. Марк молчал как рыба. А потом и вовсе перестал отвечать на мои звонки.

А что, если конверт напрямую связан с исчезновением Насти?

Просыпаюсь около восьми от шума дороги. Я оставила на ночь открытой форточку: в комнате холод. Сажусь в кровати и прислушиваюсь к себе — голова тяжелая, но в целом порядок. С опаской кошусь на телефон.

Ежусь от холода, с трудом нахожу в горе сваленных вещей спортивный костюм и бреду в ванную. После душа пью кофе, глядя в окно, и только потом включаю телефон.

«Кто убил Свечку?» — отправлено в два сорок.

Громко матерюсь и иду относить Антошке его несостоявшийся ужин. Он учится во вторую смену, но, скорее всего, уже проснулся.

Накидываю куртку и выхожу на лестничную клетку, осмотрительно заглядывая за свою дверь. Осторожно жму на звонок соседней квартиры. Не хочу вырвать последние провода. Мне почти сразу открывает заспанный Антошка.

— Инга, привет! — трет глаза, вызывая умиление.

Маленький, лохматый волчонок.

Когда Наташа уходила в запой, Свечка часто подкармливала его. Антошка понимал больше любого взрослого и стыдился своего положения. Постоянно выгораживал мать и злился на Настю. Он отказывался от еды и обзывался, но со временем оттаял.

Я протягиваю ему пакет.

— Когда мать проснется, попроси разогреть. Холодное невкусно будет.

Он смешно подпрыгивает на месте.

— Спасибо!

— Не за что. — улыбаюсь и собираюсь к себе.

По ногам неприятно тянет.

— Ты вчера из-за дядьки не пришла? — летит в спину его вопрос.

Сердце пропускает удар.

Возвращаюсь к нему и присаживаюсь на корточки, заглядывая в глаза. От неприятного предчувствия я даже не ощущаю запаха затхлости квартиры.

Может, он видел Федорцова? Антошка мнется.

— Ну? Что ты вчера видел?

— Я в глазок сторожил, чтобы этот не вернулся. — Опускает глаза.

Под «этим» он подразумевает собутыльника матери.

— Так… — сжимаю его ладонь подбадривая.

— Такой дядька… высокий, в кепке. Он возле твоей двери стоял. Я испугался, что он меня увидит, и тихо слез со стула, а когда опять посмотрел в глазок, его уже не было. Ты его знаешь? — С надеждой смотрит на меня.

— А еще ты смог что-то рассмотреть? — спрашиваю осторожно, чтобы не напугать его. — Он один приходил или с кем-то?

— Один. Я больше никого не видел. — Антошка делает большие глаза, в подтверждение, что говорит правду. — Лампочка плохо горела — ничего больше видно не было.

— Не переживай, ошибся, наверное. Поешь. — ласково треплю его по голове и ухожу в свою квартиру.

Ко мне наведывался высокий дядька в кепке и искал что-то, что можно спрятать в большого медведя или хранить за тумбочкой. Маловато информации.

Где искать конверт? Нужно еще раз поговорить со следователем и Дмитриенко.