Девочка Сокола

— Кира, я слишком крупный. Сделаю больно, если не прекратишь елозить свой попкой, — прорычал он прямо туда, посылая ураган по венам. Закрыла глаза и откинулась на подушку, позволяя ему делать все, что он задумал. — Умница, — с улыбкой в голосе.

А потом начался новый виток безумия, Сокол держал меня на грани, не позволял упасть в манящую пропасть. Мои нервы звенели, узел внизу готов был взорваться. Мир заволокло туманом, я танцевала на постели, выгибаясь в самых разных позах. Язык на клиторе, два пальца во мне, растягивающие стенки.

— Т-е-е-ема… — я не знала, что хотела сказать. Готова была умолять остановиться, не убивать меня — или продолжить, позволить сорваться в заветную бездну.

Подтянувшись на руках, впился в мой рот, размазывая запах и вкус по губам. Удивительно, необъяснимо, но не противно. Бархатный шелк головки прошелся между складок, заставляя стон сорваться с губ. Обхватив его бедра ногами, подкинула себя навстречу.

— Кира, — прорычал Сокол мне в губы. — Я и так на грани, не заставляй сорваться. Не хочу сделать тебе больно, — пока он рычал, я терлась об него, слова уже не воспринимались. — Твою… — сквозь зубы, — Ки-и-ира…

Он действительно был крупным. Легкие толчки не сразу увенчались успехом, теперь он растягивал меня собой. Провел по моим губам большим пальцем, ныряя за ряд зубов, вынудил облизать и пососать палец. Головка члена проникла в меня, выбивая из легких воздух, а палец медленно поплыл вниз, оставляя влажный след на подбородке, груди, животе. Нырнул вниз, останавливаясь на клиторе. Надавил, срывая стон. Тут же рванулся в меня.

Резкая вспышка боли заставила сжаться. Я задыхалась, словно выброшенная на сушу рыба.

— Т-ш-ш, маленькая. Т-ш-ш… — целуя мое лицо. — Я не двигаюсь. Сейчас боль пройдет, — нежно поцеловал мои губы. Успокаивал. Артем давал время привыкнуть к наполненности внутри себя. Палец вернулся к самой чувственной точке. Он все время удерживал вес на одной руке, но испарина на висках появилась потому, что ему приходилось себя сдерживать, заметила, как он сжимает челюсти, отчего ярче обозначались скулы. Разжигая во мне огонь, четко уловил, когда внутренние мышцы расслабились. Толкнулся в меня. Дискомфорт остался, но боли больше не было.

— Кира, ты меня так сжимаешь, что я умом тронусь, — жестко целуя, царапая зубами губы.

Толчок… еще… глубже… но Артем все еще сдерживался. Пожар во мне растекался с прежней амплитудой, мир вновь сузился до нас двоих. От стонов пересохли губы. Узел внизу живота закручивался в болезненную спираль. Дыхание срывалось. Пальцы впивались в простыню, будто она могла удержать меня от падения в бездну. Пальцы ног поджались, когда очередным толчком Артем отправил меня за грань. Я упала, а потом взмыла в небо и разлетелась на миллиарды частиц.

— Я с тобой рехнусь, моя девочка, — прохрипел Сокол, и последние несколько толчков я ощутила в полной мере. Оказывается, он все это время сдерживался. В последний момент он вышел из меня, прижал член к моему животу… Закинув голову назад, сжал челюсти. Глухое рычание било по расслабленным нервам. Он так красиво кончал, что я прониклась мечтой когда-нибудь запечатлеть этот кадр.

* * *

Сокол

Трахаясь с левыми бабами, мне всегда хотелось скорее отмыться и уйти. Тело получало разрядку, оставляя чувство брезгливости. Были женщины, с которыми это чувство возникало не сразу, но появлялось рано или поздно. Никогда… никогда до сегодняшнего утра я не получал душевный оргазм. Да и вообще не кончал до кровавых пятен перед глазами. С трудом в последний момент выскользнул. На задворках сознания билась мысль полностью пометить Киру, пусть носит под сердцем моего ребенка. Удержался. Я только начал приручать дикую кошечку. Взбрыкнет, снова кинет меня в ад. Мой ангел со стальным характером, с ней только договариваться.

Теперь полностью моя. Ее тело еще сотрясала дрожь, а я снимал губами испарину с ее тела. Немного тревожило, что сделал больно, но мужское начало довольно рычало — до меня никого не было. Никто не видел ее такой. И не увидит…

— Ты как? — заглядывая в глаза, как только вспорхнули веки. Блин, меня опять утягивает в омут. Член каменеет. Прикладываю хренову кучу усилий, чтобы не рвануться в нее. Я будто дох от жажды, а получив глоток нектара, лишь сильнее разжег эту самую жажду. Еще ясно помню, как она несколько минут назад выгибалась в моих руках, дышала урывками, царапала кожу…

— По мне не видно? — смущенно улыбается. Алебастровая кожа краснеет. И это заводит. Хотя в этой девочке меня заводит все, а нужно держать себя в руках. Дать ей пару дней восстановиться.

— Я интересуюсь, там не болит? Давай съездим к врачу? — мне нужно быть уверенным, что с Кирой все хорошо, и я никак не навредил. Перевернулся, устраиваясь поудобнее на спинке кровати. Перетащил на себя Киру.

— Зачем к врачу? — на красивом лице образовались хмурые складки между бровей. — Со мной все хорошо.

— Ладно. Если что-то будет беспокоить, сразу говори. В душ?

— Было бы неплохо.