Девочка сталкера

Короткий миг, и мое удовольствие достигает такой высоты, что тело взрывается, не выдерживая. Я утопаю в такой мощнейшей волне наслаждения, что не могу сдержать ни криков, ни стонов, рвущихся из моих приоткрытых искусанных до крови губ.

Черт, да это просто рай на земле.

Нет, это намного лучше.

Это фантастически. Нереально.

Божественно, несмотря на весь шокирующий ужас происходящего.

Но уже в следующую секунду меня пронзает настолько острая боль, что я снова ору, только уже от боли, страха и отчаяния.

Эта боль ослепляет, и я начинаю судорожно хватать ртом воздух. С новой силой вцепляюсь в плечи Демида. Так сильно впиваюсь ногтями в его кожу, что на ней, скорее всего останутся отпечатки.

— Шшшш, все хорошо, все уже позади, — шепчет он мне на ухо, а я вдруг с ужасающей ясностью понимаю, что он и есть причина этой боли.

То, чего я так боялась и старалась избежать всеми силами все же произошло.

Он вошел в меня.

Едва я потеряла бдительность, как он воспользовался этим.

Вошел, заполнив собой, и без лишних раздумий лишил меня девственности.

Боже, он и сейчас во мне.

Наблюдает за мной, продолжая удерживать за волосы, и одновременно с этим он во мне.

В какой-то момент он успел снять с меня трусики, разделся до конца сам.

Расположился между моими раздвинутыми коленями и теперь медленно двигает бедрами, с каждым толчком погружая свой член все глубже, глубже и глубже в меня.

Демид Усманов.

Тот, кого я ненавижу всей душой и боюсь больше всех на свете.

Прямо сейчас и против моей воли он имеет меня, становясь моим первым гребаным сексуальным опытом, а заодно и моим первым мужчиной.

Тем, кого мне дико хочется убить прямо сейчас, причем с особой жестокостью.

Глава 32

— Сейчас легче? — интересуется Усманов, и его вопрос вызывает у меня нервный смешок.

— Навряд ли мне станет легче, даже когда ты слезешь с меня, — отвечаю ему и охаю от его следующего толчка.

Но этот возглас скорее похож на стон, говорящий о том, что мне не так уж неприятно все, что он делает. Вот же черт.

— Определенно тебе уже не так больно, — говорит он и целует уголок моих губ, отчего я резко дергаюсь, молясь про себя, чтобы он не захотел углубить поцелуй.

К моему счастью, этого не происходит.

Слава всем богам, что он оставил в покое мои футболку и грудь. И он не трогает мой рот, точнее не засовывает в него свой язык. Хотя мне за глаза хватает и того, что и куда он все же сунул. Также как и его дурацкого комментария по поводу моего состояния.

Теперь же он скользит невесомыми поцелуями по моим скулам, затем переходит к шее. Но и там его губы едва прикасаются к моей коже. Он просто прижимается своим лицом ко мне и, кажется, вдыхает мой запах.

Но это уже не настолько критично, как настоящий глубокий поцелуй. Поцелуй — это из разряда того, что очень важно для меня. И я счастлива, что он не принуждает меня хотя бы к этому.

Если не считать того раза, когда он едва прикоснулся своими губами к моим, после чего я всадила в него нож, мы не целовались ни разу. Чему я не перестаю радоваться ни на секунду.

И пусть я, по нелепому стечению обстоятельств, и попала в постель к человеку, который трахает всех подряд. Но хотя бы поцелуи я подарю тому, кого выберу сама и кого сама захочу.

Если встречу такого человека, потому что Кристиан…

Он… В то время, как я…

Я задыхаюсь от нового вторжения в меня и судорожно выдыхаю.

Ненавижу!

Его член скользит во мне свободно из-за выделившейся у меня смазки, но это чисто физиология. И совершенно не значит, что мне приятно все, что происходит.

Если он думает иначе, то глубоко заблуждается.

— Если мне представится такая возможность, я убью тебя не раздумывая, — говорю я уверенно и надеюсь, что это звучит сейчас достаточно угрожающе.

Потому что клянусь, я это сделаю.

— Я должен испугаться?

Похоже, мои слова не производят на него должного впечатления.

Он снова входит в меня и у него получается сделать это еще глубже. Словно в отместку моим словам.

— Иди ты к черту, — цежу я.

— Если только вместе с тобой, — смеется хрипло мне в ухо, а потом начинает двигаться во мне резче, сильнее и быстрее.

— Что за…, - ахаю я, но слова тонут в моих собственных новых стонах.

Эти стоны вырываются из губ сами собой, хочется мне того или нет. К сожалению, звучат они не слишком испуганно.

— Маленькая лицемерка, — шепчет Демид, вот только я уже мало что соображаю.

Кажется, перестаю вообще понимать, где я нахожусь, и даже с кем.

То есть я осознаю, где-то на отголосках сознания, но… отчего-то больше не ощущаю веса его тренированного мускулистого тела на себе. Вообще не воспринимаю его как отдельного человека.

Мы словно сливаемся в одно целое, потому что двигаемся в унисон и от каждого его движения во мне поднимается что-то такое, чему я не могу дать внятного объяснения.

Но это что-то приводит к тому, что я… Что, похоже, я… похоже… что я… снова…

Не успеваю додумать, как я взрываюсь и утопаю в новой волне невероятного чувственного удовольствия.

И это оказывается еще круче первого раза, потому что сейчас мое тело получает то, чего ему так не доставало.