Девочка, ты чья?

– Возможно, – тихо ответил он. – Однако современная медицина способна творить чудеса и с Божьей помощью…

– Не надо общих фраз, – резко прервала его Джей. – Патрику нужна пересадка костного мозга. Я думала об этом всю дорогу из Бостона, и эта мысль помогла мне сохранить самообладание. Ему поможет пересадка костного мозга?

– Да, если найдется подходящий донор.

– Если? – взвилась Джей. – Разве я не могу быть донором для своего родного брата? Господи, да я готова отдать Патрику не только костный мозг, но все, что ему потребуется!

Брат Мейнард молча стоял у окна в своей неуместной яркой рубашке.

– Значит, поэтому мать хотела видеть меня? – догадалась Джей. – Чтобы спросить, согласна ли я стать донором для Патрика? Разумеется, согласна! Если нужно, я готова немедленно отправиться в Бельгию. Только скажите, что я должна сделать, и…

– Все не так просто, – вздохнул монах. – Донором может стать далеко не каждый, и дело тут не ограничивается группой крови. Должны совпадать множество биологических показателей.

Встав с кресла, Джей подошла к монаху.

– Для этого и существуют кровные родственники, – твердо заявила она. – Один брат может дать другому свою почку, верно?

Тонкие губы монаха дрогнули. Его лицо выражало полную безнадежность.

– Даже кровный родственник лишь в одном случае из четырех подходит на роль донора.

Джей тяжело вздохнула. Что и говорить, перспективы не внушали больших надежд, но все же один шанс из четырех у нее есть!

– Как проверить, могу ли я стать донором для Патрика? Можно сделать это здесь или мне придется вернуться в Бостон?

– Джей, проверять вас не нужно, потому что вы не можете стать донором для Патрика.

– Почему? – Она в недоумении уставилась на монаха. – Вы же сами сказали, что у кровного родственника есть один шанс из четырех.

– Джей, Патрик вам не брат. – Брат Мейнард успокаивающе коснулся руки девушки.

– Что?! – Она отдернула руку, начиная смутно подозревать монаха в помешательстве. – Что вы такое говорите? Как это Патрик мне не брат?

– Вам с детства внушали мысль о том, что Патрик ваш брат, но на самом деле это не так.

Джей потеряла дар речи. Второй раз за один день брат Мейнард привел ее в состояние шока.

Не в силах осознать весь смысл слов монаха, Джей машинально повернулась к пианино, на котором рядом стояли два фотографических портрета – ее и Патрика. В эту минуту она вспомнила, как в детстве и юношестве все говорили, что она и Патрик, сестра и брат, совсем не похожи друг на друга.

У Патрика были вьющиеся темно-рыжие волосы, у Джей – прямые и светлые. У него были темные, почти черные глаза. У нее – небесно-голубые. Она была высокого роста, Патрик – чуть ниже ее. Джей отличалась плохой координацией и некоторой неуклюжестью. Патрик был мускулистым и спортивным.

Действительно, между ней и Патриком не было внешнего сходства, но внутреннее проявлялось во многих других отношениях. Хорошо знавшие брата и сестру никогда не подвергали сомнению их кровное родство. Джей и Патрик думали и действовали почти одинаково. У них была похожая манера речи, они смеялись и плакали над одними и теми же вещами.

Разумеется, брат и сестра не во всем повторяли друг друга. Джей отличалась упрямством и вспыльчивостью, Патрик же – мягкостью и покладистостью. Они прекрасно дополняли друг друга и радовались этому.

Глубоко вздохнув, она спросила:

– Так кто же из нас приемный ребенок?

Про себя она уже решила, что это ее удочерила Нона. Мать всегда восхищалась Патриком, ставя его в пример непутевой Джей. Теперь-то девушка понимала, почему Нона всегда была недовольна ею.

– Вы оба, – ответил Мейнард. – Вы с Патриком оба приемные дети вашей… вашей матери.

Джей стало дурно, и она почти рухнула в кресло. Не сводя широко раскрытых глаз с брата Мейнарда, девушка тихо пробормотала:

– Значит, Нона… лгала нам все эти годы?

– Да, – кивнул он. – И отец тоже.

– Отец? Мой отец? – машинально повторила Джей, не видя никакого смысла в этом слове. Она плохо помнила отца, вернее человека, который называл себя ее отцом. Мать всегда говорила, что именно от него она унаследовала несносный и упрямый характер. Он умер, когда Джей было четыре года, а Патрику – два. Так зачем же обвинять человека в такой чудовищной лжи?

Слезы бессильной ярости подступали к ее глазам.

– Как она могла так поступить с нами? – пробормотала Джей. – А Патрику об этом известно?

– Да, – кивнул брат Мейнард. – Сегодня утром по телефону я сказал об этом его жене, а она сообщила ему.

– Боже мой, но ведь Патрик так серьезно болен! Зачем понадобилось травмировать его?

Брат Мейнард неторопливо подошел к креслу и сочувственно положил руку на плечо Джей.

– Он все равно уже догадывался об этом по результатам анализа крови. Это известие Патрик принял мужественно и больше волнуется за вас, Джей, чем за себя. Вам не стоит так расстраиваться.

Расстраиваться? Действительно, к чему расстраиваться, узнав, что твоя родная мать и твой родной брат вовсе не родные тебе?