Девочка, ты попала

Дверь в бар с шумом открывается и в прокуренное помещение вваливается компания людей — моя компания. Впереди идёт Прохоров, он же Илюха — мой единственный, да именно так, друг. Остальных я отношу к категории "пообщался и свалил". За Прохоровым передвигается Миха Капустин, Тема Грибоедов и Артур Руднев. Рядом с Рудневым Лерка и Тома.

Мы давно тусуемся вместе, а с Лерой не только пьём на брудершафт. У нас с ней что-то вроде свободных отношений.

— Кир! — она машет мне рукой и выдаёт улыбку, в которой чего только нет, но я как обычно пропускаю все мимо. Не интересно.

Валерия, к слову, девушка красивая, даже очень: ноги длинные, фигурка, что надо, а грудь... Она ещё носит всегда до черта короткие юбки и кофты с такими вырезами, мама не горюй.

— Приветик, — Лера дарит мне поцелуй в щеку, я в ответ ей улыбку. Она устраивается рядом, кладёт руку на моё плечо и, склонив голову, посылает заигрывающий многообещающий взгляд

С пацанами мы обмениваемся рукопожатием и принимаемся делать заказ. Пока нам несут три пиццы, а Илюха заливает народу очередную байку, я беру телефон и ищу в соцсетях Диану. Никак не могу успокоиться, что она меня продинамила, даже присутствие Лерки, которая всегда помогает скрасить вечер, сейчас раздражает.

В профиле Орловой все оказывается тоже довольно скучно: ни одной фотки самой девушки, зато фото книг, зданий и природы — вагон. Атас. Это вообще девушка? Где её губы-утки в селфи? Или взгляд "возьми меня, я готова"? Сразу видно: красная книга по ней плачет.

Даю последний шанс Орловой, кликаю на иконку "сторис" и тут наконец-то появляется она: держит в руках кофе со льдом, на фоне стеллажей. Внизу надпись: "кажется, кое-то сегодня ночует в библиотеке".

— Кто этого? — Лера нагло заглядывает на экран моего телефона, но я не убираю.

— Да так, — с губ слетает смешок и сразу же рождается план. Поднимаюсь из-за стола, решив не ждать пиццу, потом поем.

— Ты куда, Кир? — спрашивает Илья.

— Дела, — сообщаю сухо. Беру со стола ключи от машины и двигаюсь к выходу.

Белова настигает меня у дверей, обхватывает за локоть, заставляя остановиться. И смотрит так главное, игриво, будто я ей что-то обещал.

— Дела, Лер, — раздраженно скидываю девичью руку и закрываю за собой дверь.

Сажусь в машину и еду в библиотеку. Зачем? Ну как же? За прекрасной Дианой, за ее милыми трусиками и громкими стонами. Главное успеть. В этот раз она не посмеет мне отказать!

Путь до места “икс” занимает минут сорок и я успеваю проклясть чертовы заторы на дороге. Чтобы скорее добраться, сворачиваю на одном повороте и выезжаю на сплошную. На экране загорается входящий, папочка словно чувствует, что ему опять придется краснеть перед знакомыми шишками. Было дело, когда я знатно прокатился ночью и отец тогда ездил с поклоном к какому-то дядьке в погонах. Да и плевать. Пусть хоть объездеться. Это меньшее, что он может сделать.

Провожу пальцем по сенсору и принимаю вызов:

— Что? — сходу спрашиваю, а сам на часы поглядываю. Диана же еще не успела свалить? Она обязана дождаться меня.

— Мог бы, и поздороваться, — хмурым тоном говорит старик.

— Мог бы и не звонить, — проезжаю на красный, обгоняя двух таксистов на дороге. Наконец-то свободная трасса.

— Когда ты возьмешься за голову? Я столько вложил в тебя, — вздыхает папа. Он прав, вложился знатно. Сперва школа в Лондоне, пришлось отучиться там два года после смерти матери. Потом Москва, школа Спартака, элитный лицей, лучшие учителя у моей у кровати. Я тот еще ценный клад, который старик почему-то боится потерять.

— Па, я занят. Нет ни времени, ни желания слушать твои проповеди.

— Кирилл! — повышает он голос.

— Прекрасная Елена давно должна была разродиться. Ты там плохо стараешься что ли? Обзаведись уже новым наследником.

— Язык придержи! — злится отец. С Еленой у нас тоже не сложился контакт, с детства ее ненавижу. Противная, с отвратительной улыбкой и бесящим голосам баба. Было странно полагать, что кто-то вроде нее сможет заменить мне маму.

— Пока, — кидаю сухо, пока окончательно не сорвался с тормозов и включаю музыку на полную громкость. В динамиках играет “Прощай” от Три дня дождя, и мне до одури хочется выжать скорость до двухсот. Сердце шалит, губы дрожат, в глазах мелькает образ матери.

Вот она поднимается на носки и делает выпад, кружась по оси. На ней воздушное черное платье на тонких бретельках, выделяющее худобу. Она так красиво танцевала, она мечтала, что однажды выйдет на большую сцену после долгого отсутствия из-за беременности и родов. Я должен был увидеть ее прекрасный танец. А я увидел кое-что другое — ее конец.

Твою мать!

Делаю глубокий вдох, и торможу на красном сигнале. Тянусь к бардачку, достаю оттуда пачку сигарет и затягиваюсь.

Пусть все исчезнет! Просто исчезнет!

Качаю головой, чтобы выбросить воспоминания. Стоит хоть на мгновение дать слабину, как они словно яд просачиваются в жилы и выворачивают наизнанку. Причиняют боль и прожигают душу, заставляют вообще хоть что-то чувствовать.