Девочка у моста

— Как знать, что за мысли были у нее в голове? Может, только Ласси и было это известно. — Конрауд окинул взглядом все бинты, проводки и катетеры, из-за которых проглядывало лицо Ласси. — Судя по всему, он единственный человек, который может рассказать нам, как было дело.

— Если выживет.

— Да. Если выживет.

Визит Марты привел супругов в такое волнение, что она посчитала разумным поскорее ретироваться, чтобы они смогли прийти в себя. По пути домой она зашла к ним, чтобы узнать их мнение по поводу слов Фанней о ненависти, которую Данни к ним якобы питала. Марта старалась говорить как можно деликатнее, чтобы не обидеть пожилую пару, но ей это не удалось. Умение выражаться обтекаемо к ее достоинствам не относилось. Естественно, она, как могла, постаралась завуалировать высказывание Фанней, которая прямым текстом назвала родственников Данни «старыми маразматиками» и утверждала, что та не просто их ненавидит, а даже обвиняет в том, что ее жизнь сложилась так, как сложилась. Несмотря на усилия Марты, супруги страшно оскорбились, особенно женщина. Она потребовала, чтобы Марта не ходила вокруг да около, а сказала все без обиняков. Тогда та призналась, что из показаний подруги Данни, имя которой она называть не стала, следовало, что внучка испытывала к ним сильное чувство враждебности. От себя Марта добавила, что это утверждение ее озадачило, поэтому она и решила выяснить у супругов, что у них все-таки были за отношения с Данни и что могло заставить ее говорить о них в таком ключе.

— Но Данни же была наркоманка, — сказала женщина. — Как можно принимать за чистую монету, что она говорила? С чего ей было нас ненавидеть? Мы ведь всегда старались понять ее и… — Ее слова повисли в воздухе.

Марта обвела взглядом гостиную. Она утопала в цветах с письмами соболезнования, которые супруги получили со всей страны. Там были даже букеты от парламентариев.

— И что же конкретно сказала та девушка? — хмурясь спросил мужчина.

— Я бы предпочла не…

— Нет уж, скажите! — почти потребовал он.

— Ну… начнем с того, что, по ее словам, внучка вас ненавидела.

— О Боже… — выдохнула женщина.

— А еще она сказала, что Данни винила вас в том, что ее жизнь пошла под откос.

— Что за чушь! — возмутился мужчина.

— Я бы хотела понять, есть ли у вас какие-либо объяснения, почему Данни была так настроена против вас, — продолжала Марта. — Как вы полагаете?

— Это полная чушь! — повторил мужчина, переводя встревоженный взгляд на жену.

— Но вы наверняка замечали…

Он резко перебил Марту:

— Наша внучка не отвечала за свои слова. Это лишний раз показывает, как та дрянь, что она принимала, разъедает человеческий мозг. Данни была живым свидетельством тому, как низко можно пасть, стоит только пристраститься к этому… к этой гадости.

— Внученька моя… — прошептала женщина.

— Эта так называемая подруга тоже наркоманка? — с отвращением спросил мужчина. — Если да, вряд ли ее показания заслуживают доверия, или я не прав?

— Вероятно, нам лучше продолжить этот разговор в другой раз, — сказала Марта. — Мы расследуем смерть Данни в свете ее участия в контрабанде запрещенных веществ и ее связей с преступным миром. Мне требуется собрать дополнительные данные на этот счет.

— То есть вы рассматриваете версию об убийстве? — спросил дедушка Данни, провожая Марту до двери.

— У нас пока нет общей картины, — ответила Марта, стараясь не наболтать лишнего. — Однако не подлежит сомнению, что из-за своей наркозависимости Данни нажила себе врагов.

— Врагов, которые имеют отношение к ее смерти?

— Не знаю. Возможно и нет. В любом случае, полагаю, что и вы хотите знать, какие события привели к гибели вашей внучки и связаны ли эти события с наркоторговлей или с чем-либо иным.

— Мы хотим только, чтобы эта история поскорее закончилась, — ответил мужчина, — чтобы она закончилась раз и навсегда и чтобы вы перестали донимать нас вопросами, на которые мы не в состоянии ответить.

32

Детская была просторная, и в ней спали они оба: подружка Эйглоу и ее братик Эбби. Он был на несколько лет младше сестры и всюду ходил за ней по пятам. Иногда после школы Эйглоу приходила играть к ним домой. Мама ее подружки относилась к ней с большой симпатией и всегда угощала ее полдником: стаканом молока, хлебом с маслом и печеньем — его у них в доме всегда было вдоволь. В отличие от мамы Эйглоу, мама подружки была домохозяйкой, поэтому у них все всегда лежало на своем месте, а лишь поднявшись к ним на крыльцо, Эйглоу сразу чувствовала расплывающийся по дому аромат стирального порошка. Ей очень нравилось бывать у подружки после школы, тем более что у самой Эйглоу дома никого не было, а сидеть одной ей было скучно. Ее папа вечно ходил по каким-то делам и возвращался домой только под вечер, а мама целый день трудилась на рыбокомбинате и приходила очень поздно, валясь с ног от усталости, поэтому прежде чем ложиться отдыхать, Эйглоу приходилось помогать маме с домашними делами.