Девочка в гараже. Реальная история приемной мамы

Слышно было, как во дворе за домом смеются другие дети. Карен с улыбкой наблюдала за ними через застекленную дверь столовой, ведущую в патио. И пока она ненадолго отвлеклась, я встала на колени рядом с Ханной.

И обняла ее.

– Я знаю: взрослым ты не веришь. Мы все тебя подводили. Но Иисусу можно доверять. Когда он тебе понадобится, позови Его. Он тебя никогда не подведет, – на долю секунды Ханна взглянула мне в глаза и снова отвернулась.

Мне показалось, что Бог велит мне предать Ханну Его воле. Мне надлежало довериться Ему – последовать тому же совету, который я дала девочке. Сердце содрогалось от боли. Сдаваться всегда нелегко, а на этот раз мне, казалось, не выдержать. Но Бог, несомненно, любил Ханну больше, чем я. Господи, вверяю ее Тебе.

Краем глаза я увидела, что к нам идет Карен. Я поцеловала Ханну в лоб и поспешно поднялась, не желая привлекать к ней лишнего внимания. Но было уже слишком поздно.

Карен перевела взгляд с меня на Ханну.

– В чем дело, Ханна? С тобой все хорошо?

Преуменьшив значимость волнительных мгновений, я улыбнулась и объяснила:

– С ней все в порядке. Просто сегодня немного устала.

Ханна ни разу не взглянула на меня, пока я носила из машины коробки.

– Остальные вещи детей я привезу в ближайшие несколько дней. Не хватило времени собраться… – Я выглянула из дверей во двор и помахала детям на прощание. – Если что-нибудь понадобится – звоните, не стесняйтесь.

Ханна так и сидела не шевелясь в своем углу дивана. На сердце у меня было невыносимо тяжело. Я села в машину, тронулась с места и всю дорогу до дома плакала, не переставая.

II. Немыслимое

7. Подозрения

– Привет, Карен, это Деб, – сказала я в телефон несколько дней спустя. – Я приготовила как раз такой ужин, который нравится детям – лазанью с чесночным хлебом и салатом. Ничего, если я прихвачу его сегодня, когда завезу оставшиеся детские вещи?

Карен приняла предложение, мы назначили время приезда. Дни, прошедшие после возвращения детей к матери, стали для меня эмоциональной пыткой. Перед глазами стоял образ: Ханна цепляется за меня и рыдает. Меня мучила совесть за то, что я оставила ее у матери, от тревоги меня несколько раз бросало в слезы. Все ли у нее хорошо? Не больно ли ей? Как она себя чувствует? Все, что мне удавалось, – каждый день сдерживать себя, чтобы не сесть в машину и не помчаться спасать ее. И я совершала то единственное, что было в моих силах, – молилась за нее. Постоянно.

Мне хотелось в этом испытании целиком и полностью полагаться на Бога, и вместе с тем я никак не могла понять, почему Он допустил то, чтобы Ханна подверглась такому риску. Как мать приемной семьи, я смирилась с тем фактом, что мы живем в насквозь прогнившем мире – мире, постоянно злом и жестоком даже к детям, самым невинным из нас. С возрастом я осознала, что в существовании этого зла виновен не Бог – это дело рук врага человеческого. Ответ Бога на это зло вечен – только спасение во Христе принесет вечность, из которой изгнано зло. Но это знание не избавляло меня от душевных мук и тревоги за благополучие Ханны. Все, что мне оставалось, – вверить ее попечению Бога.

Возле дома Карен я затормозила, радуясь тому, что скоро снова увижу Ханну и всех ее братьев и сестер. Я соскучилась по ним. Карен открыла дверь.

– Все дети в гостях у друзей, – сообщила она, и я страшно расстроилась. Утешала только мысль, что Ханна играет вместе с сестрами и братьями.

Надеюсь, она привыкла и поняла, что ей ничто не угрожает. По крайней мере, я смогу побеседовать с Карен наедине.

– Вижу, вы ждете ребенка! Мои поздравления. Когда срок?

– В сентябре, – ответила она довольно равнодушно. Об отце ребенка она не упомянула, а я не стала расспрашивать. Это не мое дело. Мы немного поболтали о том о сем, я оставила угощение и коробки и пообещала через пару дней заехать за посудой.

Чувствуя себя неловко из-за того, что не сумела сдержать слово, которое дала Ханне, и проведать ее как можно раньше, я в беспокойстве подождала несколько дней, потом созвонилась с Карен и снова отправилась к ней. На этот раз я застала дома с матерью только Эндрю и Элли.

Маскируя дружелюбным тоном тревогу, я спросила:

– А где остальные дети? Признаться, я по ним соскучилась. И привезла подарки для Эндрю и Кайла. Я же знаю, что у них обоих вскоре день рождения.

Карен подхватила на руки Элли, которая ползла к ней по ковру.

– Здесь только Эндрю и Элли, – ответила она. – Эндрю пришлось остаться дома. Он плохо себя вел.

Стоя рядом с матерью, Эндрю поднял на меня влажные глаза и надул губы. Я тепло улыбнулась ему, затем тоже состроила обиженную гримаску, надеясь рассмешить.

Больше я ни о чем не расспрашивала. Карен поблагодарила за привезенную еду, я выложила подарки на стол в столовой, забрала чистую стеклянную посудину для лазаньи и миску из-под салата. Уже собираясь уходить, я вдруг передумала, вернулась к столу, забрала подарки и сказала:

– Если можно, я лучше привезу подарки на день рождения Кайла и Эндрю через день-другой.

Я была рада еще одному предлогу, чтобы заехать в гости.