Девочка-война

И после этого, мы попрощались и разошлись по разным сторонам. Я почти бездумно брела по коридору, выискивая глазами нужную аудиторию, а когда завернула за очередной поворот, то тут же наткнулась взглядом на самодовольную физиономию Карины Пелех. Она прямо вперилась в меня взглядом и улыбалась своей хищной улыбкой. Но на этом она не остановилась. Стоило мне только подойти ближе, как она начала генерировать свою агрессию, облачая ее в ядовитые слова.

— Ну-ну, новенькая, не грусти. Но у тебя реально не было шансов. Увы и ах, но это правда жизни — на таких, как ты только спорят, — и победно рассмеялась.

И тут меня как обухом по голове приложило, а в груди расползлась черная и омерзительная в своем проявлении ярость. Неужели он реально настолько полон дерьма, что всем и каждому рассказал, как забил на меня?

Я стояла посреди коридора, а в голове моей неотвратимо нарастал панический шум, я уже не слышала, что в своей злобе все говорила и говорила мне Пелех. Почти не видела, как за ее спиной хохочут, прикрывая рты ее закадычные подружки, такие же гнилые и пустые, как их предводительница. Я только пыталась держать лицо, ошарашенно преодолевая болезненное волнение, силясь успокоить заходящееся от обиды сердце и хоть как-то прийти в себя.

Но когда увидела появившегося Громова, как всегда, улыбающегося и о чем-то радостно переговаривающегося со своими друзьями, то я наконец-то поняла, что не могу больше. Я не смогу здесь и сейчас все это вынести. Надежда была, слабая, но была, но умерла именно тогда, когда он равнодушно мазнул по мне взглядом и отвернулся, махнув рукой Карине, мол «поди сюда». Вот так, их жизнь просто продолжается, тогда как моя…А к черту!

И тогда я развернулась, и просто пошла в противоположную от аудитории сторону, целенаправленно собираясь впервые в жизни прогулять пару. И, зло поджимая губы, я приказала себе терпеть. Просто, черт возьми, терпеть вот это вот все!

Плевать! Я справлюсь, я все это переживу!

Только тишина собственной комнаты не принесла мне облегчения и я, вопреки тем словам, что сказала сегодня Левину, все-таки не выдержала и расплакалась, пряча раскрасневшееся лицо в подушку.

Ненавижу!

Глава 25

POV Агата

Утро встретило меня отекшим лицом и синяками под глазами. Очаровательно! Просто прекрасно! А вот нечего было полночи в потолок таращиться и по дому колобродить, вспоминая равнодушные, наполненные ядовитым сарказмом, слова Громова. И чего я вообще свои мысли на этого мажора трачу? Глупая гусыня!

Только вот почему-то именно сегодня я все-таки заглянула в то отделение своей гардеробной, где все еще с бирками висели те самые вещи, что с таким энтузиазмом мне накупила моя мама. А может и вправду надеть на учебу что-нибудь эдакое, чтобы у этой самоуверенной Погремушки челюсть со всего размаху на пол шандарахнулась? Господи, Боже ты мой, да что я думаю такое вообще? Мама дорогая…

Решительно отвернулась от дорогущего шмотья и, пребывая в самом разужасном настроении за всю свою сознательную жизнь, почти не глядя выбрала черный брючный костюм, и зло напялила его на себя. Вот, так-то лучше!

Перед парами у меня была назначена встреча с научным руководителем по дипломной работе, которая прошла успешно и немного улучшила мое настроение. Это был тот самый, встреченный мною в первый учебный день, преподаватель. В меру строгий, но профессионал своего дела — Виктор Сергеевич. Мы как-то сразу с ним сработались, я показала ему свои наработки, и он остался практически полностью ими доволен, внеся лишь пару корректив.

Обрадованная, что с дипломом у меня все улажено и идет в правильном, рабочем русле, я почти и позабыла про свои насущные проблемы.

Да и с друзьями мне в этой жизни несказанно повезло, они всегда рады отвлечь меня от моих взлетов и падений странными звонками и разговорами. Так и сейчас, стоило мне выйти из кабинета Виктора Сергеевича, как мой телефон разорвался натужным вибрированием. И как только я приняла вызов, так тут же мои барабанные перепонки были атакованы басовитым криком Пашки Левина:

— Агата!

— Ну я. Дальше-то, что? — я даже телефон от уха подальше отнесла, с подозрением на него поглядывая.

— Ты уже это видела? — очередной восторженный вопль вырвался из динамика телефона на максимальной громкости.

— Левин, ты чего горлопанишь как резаный? — ответила я вопросом на вопрос.

И тут же услышала его радостный, чуть ли не с прихрюкиванием хохот. Он что, с катушек там слетел совсем?

— Паш? Паша? — позвала я друга, но он все гоготал и гоготал, бормоча только что-то нечленораздельное, между приступами запредельного веселья.

— Ма…Малиновская…Я тебя люблю!!! — уже повизгивал Левин.

— Э-м-м, ну ладно, взаимно, — я даже затылок почесала и тоже начала тупо улыбаться, хотя, вот хоть убейте, не понимала причину столь вопиющей радости.

— Так ты реально ничего не видела и не знаешь? — немного придя в себя спросил Левин.

— Ну я что, попугай?

— Ладно, тогда и не буду говорить, это лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — и отключился. Просто взял и повесил трубку! Не, ну вы представляете?