Девочка-война

— Тогда вперед!

И отправились на выход, где я накинула на себя короткую, черную дубленку и обула такого же цвета массивные ботинки в стиле милитари и бодро зашагала к выходу, получив перед этим от папы свой крохотный рюкзачок, куда он услужливо затолкал газовый баллончик. Отец! Ну что с него взять?

— Пожалуйста, дочка, напиши старикам смс, как будете у Марии ложиться спать, чтобы мы с мамой за тебя не волновались. Ладно? — и я согласно кивнула. Да, я сегодня домой уже не вернусь и останусь с ночевой у подруги.

А в клубе с каким-то ужасным трудновыговариваемым названием спустя несколько часов я ужасно пожалела, что все-таки уступила уговорам друзей и решилась на этот выход в свет, если можно так сказать. Почему? Ну, потому что, стоило только ребятам немного развеселиться и потрясти костями на танцполе, как они перешли к более спокойным видам отдыха. А именно к поцелуям и обнимашкам. И это касалось не только Паши и Маши, а также Ильи и Полины. Теперь к этим голубками присоединились и Аня с Сережей. И я просто чувствовала себя на этом празднике жизни лишней.

Я изо всех сил делала вид, что все нормально, что чужое счастье меня не задевает, но оно, черт возьми, задевало. Почему кто-то легко и непринужденно встречает свою вторую половинку, а кому-то выпадает незавидная участь влюбиться безнадёжно и безответно в мажористого мачо, который умеет любить только себя? Несправедливо!

И за всеми этими невеселыми думами я не заметила, как чересчур плотно налегла на игристые напитки, глуша в себе обиду, боль и отчаяние. А потом ушла танцевать и снова пить за свой расчудесный день рождения, гори он синим пламенем. И так было снова, снова и снова…

Пока не стало чертовски плохо, от себя и своего поведения, от своей жалкой, никчёмной слабости и глупости, что привела меня туда, где я и есть — на дне. И я плакала долго и упорно в одиночестве туалетной кабинки, ругая себя за все на свете, а потом долго умывалась, чтобы хоть немного привести себя в порядок и убрать красноту из глаз.

Ничего-ничего, я справлюсь, я сильная, я смелая, я сама решимость во плоти. Толчок двери, и я вышла в коридор, мимолетно встречаясь глазами с высоким, мускулистым парнем, что подозрительно на меня посмотрел и тут же отвернулся. Да, ревела, девушка, ну и что здесь такого? Подумаешь, любая имеет право расклеиться и пострадать. Вот сейчас постою тут у окна немного, переведу дух и опять пойду веселиться и отрываться под ритмичные биты клубной музыки.

— Она здесь, у туалетов, — послышался позади чей-то голос, но я не придала ему значения.

Голова кружилась и странный, вязкий туман поселился в голове. Не буду больше пить и вам не советую. Фу, ну и гадость!

А в следующий момент меня резко развернули, и я тут же пошатнулась, судорожно вцепившись руками в подоконник:

— Ты? — выдохнула я и икнула.

— А ну-ка быстро домой!

Ага, бегу, волосы назад! Раскомандовался он мне тут тоже…

Глава 48

POV Агата

Сталь его глаз прожигает меня насквозь, но я не собираюсь сдаваться. Что он вообще делает тут? Тоже веселиться пришел? Так пусть топает и дальше гулижбанит! П-ф-ф, мне-то что, мне вообще плевать…почти…наверное…

— Вот ты лучше сейчас не зли меня, ладно? Вещи твои где?

— В Караганде! — с вызовом отвечаю я, но эффект моего бахвальства снова смазывает окаянная икота. Да что б тебя!

— Стас? — оглядывается он на высокого парня, что все еще стоит в отдалении от нас. Ага, так вот у нас тут кто ябеда-карябеда. У-у-у, нехороший, фу, плохой!

— Заберу, — кивает тот и скрывается с глаз долой.

— Пошли, — говорит мне Громов и кивает на выход.

— Тебе что надо? — фыркаю я и отворачиваюсь.

— Значит по-хорошему ты никуда не пойдешь? — а в голосе сплошное нетерпение.

— Конечно пойду! Вот сейчас соберусь с силами и пойду дальше костями трясти на танцполе! Понял? И пить за свое счастье, здоровье и творческие успехи! Потому что мы тут день рождение мое отмечаем так-то. Тот самый, к слову, день рождения, с которым ты меня даже поздравить не удосужился!

Ой, кажется я много болтаю. Ай, и плевать. И вообще, что я стою тут и трачу на этого размалеванного мажора время свое драгоценное. Но только было ломанулась пройти мимо, как он притормозил меня за талию и опять вернул на прежнее место у подоконника.

— Удосужился, — буркнул Громов.

— Ах, точно! Как я могла забыть…Что-ж, как ты там мне пожелал? Будь счастлива? Так я и была счастлива пока ты тут не нарисовался. Ты все портишь, Громов! Понимаешь? — только бы подбородок не начал опять дрожать, вот будет для него потеха.

— Агата!

— Я уже двадцать один год как Агата, между прочим. Совершеннолетняя! — и потрясла перед его носом указательным пальцем, — Уж не знаю какого лешего ты тут от меня хочешь добиться, но я никуда не пойду, так как имею на все вот это законное право. Так что иди куда шел, Громов! Ясно тебе? — и вновь распроклятая икота сбила мне всю красоту момента.

— Идти?

— М-да, — кивнула я благосклонно.

— Куда шел?

— Видишь какой ты сообразительный мальчик. Это достойно восхищения.