Девочка-ворона

Ладони жжет, и, разжав руки, она видит по ярко-красному пятну на каждой ладони.

Стигматы, думает она.

Свободное падение

Самым популярным аттракционом парка “Грёна Лунд” является перестроенная наблюдательная вышка стометровой высоты, которая видна из большинства районов Стокгольма. Пассажиров медленно поднимают на высоту восьмидесяти метров, после чего они там некоторое время висят и, наконец, мчатся к земле со скоростью почти сто двадцать километров в час. Спуск занимает две с половиной секунды, и при торможении пассажиры подвергаются перегрузке в три с половиной g.

То есть при приземлении человеческое тело весит в три с лишним раза больше обычного.

Еще хуже обстоит дело с весом тела по пути вниз.

Мчащийся со скоростью сто километров в час человек весит более двенадцати тонн.

– Ты знаешь, что они прошлым летом закрывали “Свободное падение”? – со смехом спрашивает София.

– Вот как? Почему же? – Жанетт сжимает руку Юхана, и они продвигаются в очереди на несколько шагов вперед. При мысли, что София и Юхан вскоре повиснут наверху, у нее кружится голова.

– В одном из луна-парков США кому-то оторвало тросом ноги. Наши закрыли, потому что им пришлось проводить проверку безопасности.

– Черт… прекрати. Нашла время рассказывать об этом, когда вы как раз собираетесь ехать.

Юхан смеется и пихает ее в бок.

Она улыбается ему. Ей уже давно не доводилось видеть его таким оживленным.

За последние несколько часов Юхан и София уже успели опробовать “Метлу”, “Каракатицу”, “Эстрим” и “Катапульту”. Кроме того, у них есть по фотографии, где они с криком мчатся на “Ковре-самолете”.

Жанетт все время стояла внизу и наблюдала с комом в желудке.

Настает их очередь, и Жанетт отходит в сторону.

Храбрость слегка изменяет Юхану, но София поднимается на платформу, и он, нерешительно улыбаясь, следует за ней.

Служитель проверяет, на месте ли предохранительные скобы.

Затем все происходит очень быстро.

Платформа начинает подниматься, и София с Юханом нервно машут ей руками.

В тот момент, когда Жанетт видит, что их внимание переключается на вид на город, она слышит прямо позади себя звук бьющегося стекла.

Трое мужчин устроили настоящую драку.

На то, чтобы их разнять, у Жанетт уходит двенадцать минут.

Семьсот двадцать секунд.

И все кончено.

Попкорн, пот и ацетон.

От этих запахов Софии делается не по себе. Ей трудно отличить реальные запахи от воображаемых, и когда она проходит мимо автодрома, воздух кажется удушливо наэлектризованным.

Воображаемый запах жженой резины смешивается с реальным приторным дуновением со стороны мужских туалетов.

Начало темнеть, но вечер теплый, небо прояснилось. Асфальт по-прежнему мокрый от внезапного ливня, и отражающиеся в лужах мигающие разноцветные лампочки режут глаза. Неожиданный крик со стороны американских горок заставляет ее вздрогнуть, и она отступает на шаг назад. Кто-то толкает ее сзади, и она слышит, как кто-то ругается.

– Чем ты, черт возьми, занимаешься?

Она останавливается, закрывает глаза. Пытается вытеснить из головы впечатления от голоса.

Что ты теперь собираешься делать? Усесться и заплакать?

Что ты сделала с Юханом?

София оглядывается по сторонам и обнаруживает, что она одна.

– Он действительно не боялся высоты, но когда опустили предохранительную решетку, начался дождь, и когда их заперли, она почувствовала, как он дрожит от страха, и когда вагончик начал двигаться, он сказал, что передумал и хочет вниз…

Кто-то ударяет ее по лицу. Щеку жжет, и она чувствует, что щека мокрая и соленая. Жесткий гравий царапает спину.

– Что с ней?

– Кто-нибудь может позвать медиков?

– О чем это она говорит?

– Здесь есть кто-нибудь с медицинским образованием?

– …и он плакал и боялся, и она сперва пыталась утешать его, когда они поднимались все выше и выше и могли уже видеть всю Упсалу и все лодки на Фюрисон, и когда она сказала ему об этом, он перестал хныкать и возразил, что это Стокгольм и видно паромы, идущие к Юргордену…

– Мне кажется, она говорит, что она из Упсалы.

– …и на самом верху загремел гром и засверкали молнии, а потом все стихло, и люди внизу были словно точки, при желании их можно было раздавить между пальцами, как маленьких мушек…

– По-моему, она сейчас лишится чувств.

– …и как раз в этот момент все в животе поднимается к горлу, и все несется тебе навстречу, именно так, как тебе этого хочется…

– Пропустите меня!

Она знает этот голос, но не может определить откуда.

– Подвиньтесь, я ее знаю.

Прохладная рука на горячем лбу. Знакомый запах.

– София, что случилось? Где Юхан?

Виктория Бергман закрывает глаза и вспоминает.

Благодарность

не выражаем ни единому гаду.