Девочки

Там довольно имею, что бросил, сюда я повлекшись;

Много везу и отселе: золота, меди багряной,

Пленных, красноопоясанных жен и седое железо;

Все, что по жребию взял; но награду, что он даровал мне,

Сам, надо мною ругаясь, и отнял Атрид Агамемнон,

Властию гордый! Скажите ему вы, что я говорю вам,

Все и пред всеми: пускай и другие, как я, негодуют,

Если кого из ахеян еще обмануть уповает,

Вечным бесстыдством покрытый! Но, что до меня, я надеюсь,

Он, хоть и нагл, как пес, но в лицо мне смотреть не посмеет!

С ним не хочу я никак сообщаться, ни словом, ни делом!

Раз он, коварный, меня обманул, оскорбил, и вторично

Словом уже не уловит: довольно с него! но спокойный

Пусть он исчезнет! лишил его разума Зевс-промыслитель.

Даром гнушаюсь его и в ничто самого я вменяю!

Если бы в десять и в двадцать он крат предлагал мне сокровищ,

Сколько и ныне имеет и сколько еще их накопит,

Даже хоть все, что приносят в Орхомен иль Фивы египтян,

Град, где богатства без сметы в обителях граждан хранятся,

Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести

Ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают;

Или хоть столько давал бы мне, сколько песку здесь и праху, —

Сердца и сим моего не преклонит Атрид Агамемнон,

Прежде чем всей не изгладит терзающей душу обиды!

Дщери супругой себе не возьму от Атреева сына;

Если красою она со златой Афродитою спорит,

Если искусством работ светлоокой Афине подобна,

Дщери его не возьму! Да найдет из ахеян другого,

Кто ему больше приличен и царственной властию выше.

Ежели боги меня сохранят и в дом возвращусь я,

Там жену благородную сам сговорит мне родитель.

Много ахеянок есть и в Элладе, и в счастливой Фтии,

Дщерей ахейских вельмож, и градов и земль властелинов:

Сердцу любую из них назову я супругою милой.

Там, о, как часто мое благородное сердце алкает,

Брачный союз совершив, с непорочной супругою милой

В жизнь насладиться стяжаний, старцем Пелеем стяжанных.

С жизнью, по мне, не сравнится ничто: ни богатства, какими

Сей Илион, как вещают, обиловал, — град, процветавший

В прежние мирные дни, до нашествия рати ахейской;

Ни сокровища, сколько их каменный свод заключает

В храме Феба-пророка в Пифосе, утесами грозном.

Можно все приобресть, и волов, и овец среброрунных,

Можно стяжать и прекрасных коней, и златые треноги;

Душу ж назад возвратить невозможно; души не стяжаешь.

Вновь не уловишь ее, как однажды из уст улетела.

Матерь моя среброногая, мне возвестила Фетида:

Жребий двоякий меня ведет к гробовому пределу:

Если останусь я здесь, перед градом троянским сражаться, —

Нет возвращения мне, но слава моя не погибнет.

Если же в дом возвращуся я, в любезную землю родную,

Слава моя погибнет, но будет мой век долголетен,

И меня не безвременно Смерть роковая постигнет.

Ахиллес, Илиада 9:364