Девочки

Марина с Дианой трудились на кухне. Точнее, трудилась в основном Марина, в одиночку начищая горы картошки (Диана не могла держать руки в холодной воде), тягая тяжеленные котлы (Диане нельзя было поднимать тяжелое) и перемывая горы грязной посуды (у Дианы была аллергия на чистящие средства). Марина не жаловалась. Когда она в жарком дыму аппетитно пахнущей кухни начала было звать подругу «Диной», та мягко поправила: «Диана». Марина опять же согласилась – Диана так Диана.

В первые две ночи после набега деревенских, возбужденные и напуганные, ребята выставляли на ночь часовых, но после недели спокойствия расслабились – слишком мирным казалось высоченное вечернее небо с мириадами звезд, слишком хорошо согревало и бодрило дешевое вино, слишком душевно звучали поздними вечерами песни под гитару.

Марина с Дианой обычно уходили спать раньше всех. После ужина, перемыв посуду, закрывшись и задернув ситцевые занавески на окнах, они кипятили воду и наскоро мылись прямо посреди кухни, в тазиках. Посидев немного у костра, они, не сговариваясь, тихонько скрывались в бараке. Никто их не останавливал.

Устроившись на скрипучих кроватях, девочки почти не разговаривали – Диана читала свои нескончаемые журналы, Марина легко и быстро проваливалась в сон. Во сне она часто видела Ирочку, ее родителей, и чаще всего ее сны были снами из детства, где их было всегда четверо. Странно, но собственная семья – мать и четверо братьев – Марине никогда не снилась.

Когда в пятницу вечером девчонки из барака засобирались на дискотеку, Ольга Павловна сильно встревожилась – годами эти студенческие вылазки в местный клуб не приносили ничего, кроме проблем. Но девочки были непреклонны, и на ужин, который Марина с Дианой приготовили в тот день пораньше, девчонки пришли уже разнаряженные. Тяжелые от туши ресницы, немыслимые начесы и яркие серьги выглядели в целом очень неуместно с телогрейками и резиновыми сапогами, но это никого не смущало. Помрачневшие парни на дискотеку не пошли, а вместо этого проиграли весь вечер в тысячу. Диана, возбудившись всеобщим ажиотажем, тоже начала прихорашиваться, и на немой вопрос Марины жеманно передернула плечиками: все идут, чего же мне оставаться?

В ответ Марина тоже пожала своими богатырскими плечами и осталась.

Бдительная и постоянно возбужденно-испуганная Ольга Павловна вынуждена была идти в клуб тоже – за девочками нужно было кому-то следить.

Девчонки вернулись далеко за полночь, шумно ввалились в барак, беспощадно врубили свет и весело ржали, обсуждая сомнительные достоинства местных женихов.

Ближе к трем утра все угомонились, а уже в половине четвертого Марина услышала приближающийся рев мотоциклов, а затем и топот конских копыт во дворе. Казалось, что на этот раз местных прибыло больше, а может так лишь казалось от страха.

Марина быстро, в носках и пижаме, доскакала до двери и накинула забытый крючок, но уже в следующий момент дверь начала содрогаться от ударов.

Пока парни с матами впрыгивали в штаны, девочки, кто в чем, сгрудились в дальнем углу барака. В глазах многих, помимо страха, читалось и некое любопытное возбуждение. Во дворе уже слышался тонкий крик Ольги Павловны, которая ночевала в этот раз в соседнем бараке.

На этот раз драка началась не сразу – пьяные местные были настроены более дипломатично, и требования их казались им вполне логичным продолжением вечера в клубе. Так, они привезли с собой много вина и просто хотели компании, естественно женской. Девчонки посмелее даже вышли на крыльцо и пытались участвовать в переговорах, и когда один из деревенских, светловолосый парень с редкими зубами, вдруг пальнул из ружья, никто этого не ожидал. С визгом студентки бросились кто куда.

Марина крепко и властно схватила Диану за руку:

– Бежим!

В темноте они выскочили из барака, спрыгнули с крыльца и, зачем-то пригнувшись, побежали вдоль дома, за ними потянулось несколько девочек. Во дворе тем временем загрохотало опять, на этот раз после выстрелов раздались надрывные крики и звуки драки.

В темноте Марина уверенно тащила Диану мимо туалетов, к старому, высохшему колодцу, другие девчонки рассыпались по дороге и прятались кто где – в дровяном сарае, под телегой, а кто-то даже закрылся в туалете. Через минуту по заднему двору уже уверенно топали кирзовыми сапогами местные – искали особенно понравившихся им на дискотеке студенток. Происходящее казалось плохой комедией.

Все закончилось как-то вдруг, когда треск мотоциклов, гогот лошадей и крики десятков людей вдруг перекрыл невероятно громкий, почти нереально громкий женский визг. Девушка визжала долго, и этот звук, казалось, никто не решался прервать, а она поддавала снова и снова, судорожно набирая воздуха в легкие и снова разрезая ночь все новыми высотами.