Девочки

— А то ведь и правда, всегда кого-то не хватает. Он так и сказал: если все устроить заранее, может, наконец, увидим вас всех вместе. Достань свой блокнот, запиши сразу. Ты всегда так занята.

— Да, правда. Я запишу сразу.

Мама удостоверилась, что я записала семейный сбор на нужной странице. Под нужной датой.

— Он снял домик в Кап-д'Агд, — говорит она и опять смеется.

Я тоже смеюсь.

— О-ля-ля! Я опаздываю на поезд, мама!

— Да! Беги! Беги!

Мы с мамой расстаемся в лучезарном настроении.

— Ты скоро приедешь еще?

— Не знаю… У меня столько работы…

— Во всяком случае, Жак обожает детей, вот увидишь!

— Я в этом не сомневаюсь. Ну все, пока, побегу! Целуй Жака!

Мама смеялась.

Сегодня мама хотела, чтобы я увидела ее смеющейся. А я и не разглядела, что это было напускное.

Маме совсем не хотелось смеяться. Я украдкой оглянулась: она вытащила из рукава носовой платочек. Я хотела было вернуться. И пошла дальше, прямиком к вокзалу.

Контролер в ТЖВ хотел спросить у меня билет, да так и не решился. Я не пошла на свое место. Осталась на откидном сиденье напротив двери в туалет. Кто бы увидел — ни дать ни взять подвявший стебель порея. Свесив голову, уронив руки, я оседала с каждым километром. Смахивала слезы. Они падали прямо на рельсы. Что-то покидало меня. Трудно. А ведь я была бойцом. Почему же не могу подраться теперь? Один раз? Но с кем? За что?

— Эта история тебя не касается, — сказала мне по телефону Лоранс.

Она была права.

То, что не было моим, отрывалось от меня с болью. Я возвращала не принадлежащее мне.

Антуан и Анна очень любили друг друга. Как они смогли это пережить?

«Он» и «Она». Это была их история.

Я включила диктофон. И ничего. Шумы кафе, шумы жизни заглушили голос, и я не слышала, что говорил «Он».

Я возвращалась домой.