Девочки (дневник матери)

— Мама, по-моему Джамбул и Исаковский пишут одинаково. И тот и другой пишет про цветы и вождей.

11 апреля 51.

Саша:

— Мама, расстояние измеряется метрами и километрами, вес — граммами и килограммами… А любовь, чем измеряется любовь?

20 апреля 51.

Саша раза по четыре наново переписывает торжественное обещание. Готовится в пионеры. Галя читает устав комсомола.

25 апреля 51.

Саша нынче должна давать торжественное обещание. Но у нее насморк.

— Не пойдешь в школу! — говорит Шура.

— Как?! — Дом оглашается страшным воплем. Саша обливает нас слезами и причитает: — Как не пойду? А торжественное обещание?!

— Дашь осенью, ничего страшного, — спокойно возражает Шура.

— Все девочки — нынче, а я осенью?! — Новые рыдания и стенания.

Я иду в школу, разузнать, как и что. К счастью, все будет происходить не сегодня, а 27 апреля.

27 апреля 51.

Саша — пионерка.

15 мая 51.

Галя вступила в комсомол.

* * *

Саша:

— Мама, что это такое — «обобщать»?

— Обобщать? Гм… Обобщать — это делать выводы.

Ночью прихожу, застаю от Саши записку: «Мама, ты хотела зайти к Кене в 12. Но Кена звонила, что в 12 она в театре. Обобщение: приходи в одиннадцать».

* * *

Саша:

— Мама, давай я останусь жить на Сретенке у мамы Сони и папы Абы.

— Ты что, Саша, совсем меня разлюбила?

— Мама, ну что ты. Разлюбить можно, если влюбишься. А если любишь — разлюбить нельзя.

* * *

Папа Аба:

— Что это у вас какой плохой замок? Обокрадут вас, смотрите!

Саша, с укоризной:

— Папа, в Советской стране — воры?!

* * *

Сашина учительница сказала:

— Сейчас вы будете писать сочинение о Первомайской демонстрации.

Саша:

— А если я не была?

— Саша! — сказала Ольга Адольфовна. — Ты говоришь неправду. Все дети были на демонстрации. Была и ты. Садись и вместе со всеми пиши сочинение: «Как я ходила на Первомайскую демонстрацию».

Саша послушно села и написала так: «Утро было солнечное. Трудящиеся стройными рядами шли на демонстрацию. В голубом небе был слышен рокот самолетов. Люди несли плакаты, лозунги, портреты. Всем было весело и радостно. Я шла с мамой и держала флажок».

28 августа 51.

Летом мы были в Песках. Я жучила Сашу с утра до вечера: по утрам она делала зарядку, обливалась холодной водой и училась плавать. Долго трусила, но все же под вопли дяди Сени («Буду презирать! Перестану учить! Ненавижу трусов!») — научилась. Очень горда этим.

29 августа 51.

Галя:

— Послушай, мама, тут написано: «Этот халат — куртизанке впору». Кто такая куртизанка?

Саша, не дав мне вымолвить ни слова:

— Куртизанка — это такая плохая женщина… Все время танцует… Жеманная…

* * *

Летом к нам ненадолго привозили Ниночку. Осенью ей уже идти в школу. Она хорошо читает и пишет печатными буквами. Я все думала, как сказать Саше, чтоб она не говорила с Ниночкой о ее родителях, но Саша сама сказала мне:

— Мама, ты не думай, я понимаю, что Ниночку ни о чем спрашивать не надо.

* * *

Ниночка сидит у Гали на коленях, прислонясь головой к ее плечу. Саша ходит неподалеку, вздыхает: то ли ей самой хочется поближе к Ниночке, то ли ей досадно, что не она на коленях у Гали.

— Саша, — говорит Галя, — давай возьмем Ниночку в сестры!

* * *

Ниночка никогда не заговаривает о родителях. И вдруг спрашивает меня:

— Тетя Фрида, вы моей маме подруга?

— Да, Ниночка.

— Вы по ней скучаете?

— Очень.

И больше ни слова.

* * *

Ниночка сидит на крыльце, о чем-то думает, напевает потихоньку:

На окошке на девичьем
Всё горел огонек…

В лесу она спросила Галю:

— Галя, большие не скажут, а вот ты скажи: скоро моя мама приедет?

* * *

Ниночка простудилась, ночью со слезами сквозь сон звала: «Бабушка! Бабушка!»

Саша спустила с кровати босые ноги:

— Я, когда мне плохо, кричу «Мама!»

Саша, Ниночка Серман, Галя. Начало 1950-х.

Записи Ф. А. между 29 августа 1951 года и 22 июня 1952 года не были обнаружены ни в 1965 году, когда дневники передавались Лидии Чуковской для подготовки к печати, ни когда-либо позже. Теперь уже невозможно установить, вела Ф. А. свои записи в этот период или нет.

Гале 15 лет 3 месяца, Саше 10 лет 1 месяц.

22 июня 1952. Пески, Поселок художников.

Саша:

— Тетя Наташа, почему вы зовете папу «Александр Борисович», а он вас просто «Наташа»?

— Не знаю, Саша. Так уж получилось с самого начала.

— Значит, он вас называет без взаимности?

* * *

Наташа:

— У Саши трагическое мировоззрение.

Саша, мне, шопотом и тараща глаза:

— Это значит пессимистика.

* * *

Саша:

— Мама, я чуть не заблудилась. Иду, собираю колокольчики, думаю о коммунизме, а на дорогу не смотрю. И вдруг вижу: заблудилась.

* * *

Саша:

— Все, кто говорят неправду, попадут в ад.

Она же, гадая на ромашке, спрашивает:

— Мама, что лучше: «насмехается» или «к черту пошлет»?