Девочки из варьете. Зверь милосердия

— Придумайте благовидный предлог. Скажите, что зашли к сестре, но её не оказалось дома. Со слов прислуги вы узнали, что Филип Кордей в «Орхидее», и подумали, что она, возможно, тоже там. Ну а раз вы появились в клубе, будет вполне естественно навестить Ника. Зайдите в бар, где всегда полно народа, и попросите его спуститься. Поговорите с ним о погоде, о чем угодно, лишь бы он задержался внизу минут на пятнадцать. — Я кивнул в сторону серванта: — И возьмите пистолет.

— Думаете, там будет опасно?

— Всякое может случиться. Где расположен кабинет Ника?

— На верхнем этаже. Как раз над игорными залами. А почему пятнадцать минут?

— Мне надо кое-что поискать. Ник трусоват, он предпочитает появляться на людях с телохранителями. Если он спустится в бар, его подручные наверняка будут с ним. Тогда у меня появится возможность порыться в его бумагах.

— Что вы предполагаете найти?

— Признаться, толком я и сам не знаю.

Она сухо сказала:

— Если это связано с моей сестрой, я должна знать. Ну а если нет, вы не имеете морального права просить меня идти на такой риск.

Я ухмыльнулся:

— Хорошо, забудем о нашем разговоре.

На её лице можно было прочесть борьбу противоречивых чувств. Пожав плечами, она подошла к шкафу и достала соломенную шляпку. В ней она выглядела как настоящая девочка из варьете. Потом, положив в сумочку пистолет, сказала:

— Я согласна.

Напряженность её манер стала менее явной. Она даже улыбнулась и наполовину всерьез, наполовину в шутку сказала:

— Я не доверяла вам по той причине, что вы внешне слишком привлекательны. Мой опыт подсказывает мне, что красивым мужчинам верить нельзя. А теперь идем.

XIV

Я поставил машину в тихой боковой улочке. Первой из неё вышла Фэй. Мы сверили часы. Она нервничала, но это было объяснимо — мои нервы тоже были напряжены. Я выждал, пока не смолкли звуки её шагов за углом, потом нырнул в тень деревьев.

Перебегая от дерева к дереву, я пересек мощеную бетонными плитами площадку и добрался до кирпичной стены на заднем дворе клуба «Орхидея». В нижнем этаже здания горел свет. В грязной кухне неопрятного вида повар готовил пищу. До меня доносились приглушенные звуки оркестра. Второй этаж был погружен во тьму — именно там находились игорные залы.

Окна третьего этажа — кабинета Кафки — были освежены. К ним вела наружная пожарная лестница, нижняя секция которой высотой около десяти футов отсутствовала. Дотянуться с земли до первой металлической перекладины я не мог.

Стоя в раздумье во дворе, я увидел, как в кухню вошел официант и начал беседовать с поваром. Оба повернулись ко мне спиной. Я быстро нагнулся и обхватил руками зловонный металлический бак с пищевыми отходами. Крепко прижав его к себе, я двинулся в направлении пожарной лестницы. Вонь была нестерпимой, и я опасался, что тяжелый бак выскользнет из моих рук и загремит на бетонных плитах. Из него сочилась густая вонючая жидкость.

Поставив бак возле стены, я отдышался, потом немного передвинул его так, чтобы он находился точно под лестницей. Забравшись на него, я встал на край, но в этот момент дверь на кухню распахнулась и на темный двор вышел повар. Некоторое время он стоял неподвижно, потом обернулся через плечо и крикнул:

— Какая сволочь сперла бак? И откуда только берутся эти проклятые нищие, которые жрут помои? Чтоб им всем подохнуть?

Он бросил какой-то тяжелый предмет, упавший в непосредственной близости от меня, выругался ещё раз и вернулся в кухню.

Минуты летели, больше нельзя было терять время. Подпрыгнув, я уцепился за нижнюю перекладину и подтянулся.

Теперь я действовал быстро. Добравшись до третьего этажа, я прислушался. За зашторенными окнами игорных залов слышалось жужжание голосов, выкрики крупье. Присев на корточки на металлической площадке, я посмотрел вниз.

В темноте предметы во дворе были неразличимы. Я надеялся, что снизу моя скорчившаяся фигура тоже не слишком заметна. Прижавшись к кирпичной стене, я заглянул в окно. Опрокинув Джулию Дюпрэ на письменный стол, Филип Кордей осыпал её поцелуями. Она вяло сопротивлялась, отталкивая его руками. Потом Джулия что-то сказала, и мне показалось, что он сейчас повернет голову. Я быстро спрятался.

Окно справа от меня было открыто, к нему с немалым риском для жизни можно было добраться по горизонтальному выступу на стене. Собравшись с духом, я крепко ухватился за ограждение металлической площадки и, перебросив через неё одну ногу, встал на выступ. Правой рукой я дотянулся до водосточной трубы, казавшейся на ощупь достаточно надежной. Затем я убрал левую руку с перил и ухватился за трубу обеими руками. Выждав, чтобы биение сердца пришло в норму, я изогнулся и, уцепившись руками за подоконник, в акробатическом прыжке перелетел внутрь здания, оказавшись в небольшой полутемной комнате. Тусклый свет проникал в неё из соседнего помещения, дверь в которое была приоткрыта.

Я услышал страдальческий голос Филипа Кордея:

— Дорогая, умоляю…

Послышалась легкая возня. Её голос тоже был страдальческим:

— Любимый, если я уступлю, что тогда станет со мной? Разве я могу быть уверена, что ты меня не обманешь?