Девочки лета

– Дорогая, используй платок, – сказала Лиза. Она переставила коробку с платками с небольшого столика на обеденный стол. – Платок намного мягче. Эта салфетка сотрет тебе кожу.

Джульетта расхохоталась.

– О, мама, ты всегда такая мама!

Лиза вернулась на свое место.

– Что есть, то есть.

– Спасибо тебе, – Джульетта вытерла глаза и села прямо. – Извини, что я такая жалкая. Наверное, я думала, что приеду домой и буду спать в своей постели и целыми днями смотреть телевизор в фланелевой пижаме, завернувшись в одеяло на диване.

Лиза улыбнулась.

– А я буду приносить тебе горячие бутерброды с сыром и варить большую кастрюлю овощного супа.

– Да. Это тоже.

– Это сделать я точно смогу, но телевизор, наверное, тебе лучше смотреть у меня в комнате. С тех пор, как ты была здесь в последний раз, я купила широкоэкранный. На первом этаже будут громыхать молотки, пилы и музыка.

– Пожалуй, тогда я буду в своей комнате. Я могу смотреть что-то на своем компьютере.

– Думаю, нам пора спать. У нас обеих был долгий день. Сон – великий целитель.

Джульетта и ее мать принялись за успокаивающую рутину, которой занимались многие годы. Дважды проверить переднюю и заднюю двери. Выключить весь свет, кроме маленького ночника на кухне. Подняться наверх в свои комнаты, пожелать друг другу спокойной ночи.

У двери своей спальни Лиза обернулась.

– Джульетта?

Джульетта ответила:

– Да?

– Сколько лет было этому Хью Джефферсу?

Джульетта пожала плечами.

– Тридцать шесть. Может быть, тридцать семь.

– Понятно, – Лиза улыбнулась. – Спокойной ночи, милая. – Она вошла в свою комнату.

Джульетта вскинула голову. Что имела в виду ее мать? Как только она задала себе этот вопрос, она узнала ответ. Джульетта влюбилась в мужчину на десять лет старше ее. Так было ли неправильно, что ее мать влюбилась в мужчину на десять лет моложе?

Что ж, решила Джульетта, ему лучше не разбивать сердце ее матери.

У Лизы была собственная ванная, но Джульетта и Тео делили ванную вверх по лестнице. Господи, как Джульетта и Тео ругались. Он был настоящим парнем. После бритья Тео оставлял крошечные волоски по всей раковине, которые были похожи на жуков. Почему он не мог взять бумажное полотенце и убрать за собой? Не говоря уже о мокрых полотенцах и потной спортивной одежде, которые он разбрасывал по полу.

В старших классах, когда Тео был прямо богом, таким красивым, таким привлекательным, и собирал вокруг себя толпы девушек, Джульетта угрожала сфотографировать, в каком виде он содержит свою спальню и их ванную, но Тео только смеялся, совершенно об этом не беспокоясь.

В своей детской спальне Джульетта скинула городскую одежду и надела старую пижаму, которую оставила в комоде. Ее кровать была аккуратно заправлена, на тумбочке, как обычно, лежали стопка книг и коробка салфеток. К стойке ее кровати была прикреплена небольшая современная лампа для чтения. Она выключила верхний свет, и чистый белый свет от лампы отразился на ее подушке. Маленькое полнолуние. Она залезла в кровать, натянула одеяло, посмотрела на знакомые стены и лежала, думая о физическом влечении, о прихотях судьбы и о том, существует ли что-нибудь, похожее на настоящую любовь.

Глава 6

Шесть недель назад захватывающая поездка Тео на пляж Ньюпорт закончилась тем, что Клин [11] швырнул его на дно моря. Итог: сильный выброс адреналина, перелом плечевой кости, а еще у него было небольшое сотрясение мозга. После рентгена врачи заверили, что операция ему не нужна, но он пролежал в больнице несколько дней, потом носил жесткий фиксатор еще месяц (как же он мог не думать о Нантакете?) и теперь повязку. Отек прошел, но он все еще принимал окси. Его врач сказал продолжать принимать окси и постепенно переходить на тайленол по мере того, как боль будет становиться терпимей.

Все мы когда-то покидаем родительский дом, так ведь? Тео сделал все, что мог, чтобы начать свою жизнь заново. Но оксикодон, который прописал ему врач, заставил его вспомнить об Аттикусе, Аттикус, в свою очередь, напомнил ему о доме на другом конце континента, мысль о котором привела его к Бэт, которую он любил всю свою жизнь и которая никогда об этом не знала.

Но какой же он был придурок, что жалел себя здесь, будучи живым, находясь всего в нескольких шагах от Тихого океана, с почти сросшимся переломом плечевой кости. А Аттикус был мертв. Был мертв уже очень много лет.

Тео был лучшим другом Аттикуса еще с детства. В детском садике «Маленькие друзья» они подружились сразу же, как только вошли туда, и продолжали дружить до средних классов. Они оба были красивы (оба это знали, как же не знать при таком внимании девушек), энергичны и умны. Тео был белокурым спортсменом. Аттикус был черноволосым буйным интеллектуалом типа Хитклиффа, из-за чего девчонки сходили по нему с ума. Они были лучшими друзьями и не особо интересовались девушками.